| 17.01.2005 Кому выгодны технопарки? На прошедшей неделе в Новосибирске Владимир Путин объявил о создании 'крупного национального проекта - информационно-технологических парков'. Их будет пока шесть: три в Москве, по одному в Новосибирске, Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде. На создание каждого из них уйдет около 150 млн. долларов, а зарегистрированным там IT-компаниям предоставят льготы: налог на прибыль уменьшат в четыре раза, а единый соцналог - в два. Первое впечатление от этой новости - все это уже было. Только в виде внутренних офшоров. В первой половине 2003 года три региона - Мордовия, Калмыкия и Чукотка - предоставили льгот на сумму более 29 миллиардов рублей. В Мордовии льготами пользовались в основном компании, связанные с ЮКОСом, а на Чукотке - структуры, аффилированные с 'Сибнефтью'. Внутренние офшоры закончились в начале 2004 года большими налоговыми изъятиями у крупных нефтяных компаний. А теперь создаются такие же внутренние офшоры, но только для IT-экономики. Сразу возникает несколько вопросов. Первый и самый главный - как возникла эта идея? Возможно, что Владимира Путина вдохновила поездка в прошлом месяце в Индию. Президента впечатлили успехи индийской IT-индустрии при посещении Electric City - индийского аналога американской Силиконовой долины, где трудятся десятки тысяч индийских программистов. На фоне того как российские министры безуспешно пытаются удвоить ВВП, индийский опыт создания налогового рая впечатляет. Вот только кто будет покупать продукцию российских технопарков? Ведь труд индийского программиста оценивается в три-четыре раза дешевле российского. Хотя сегодня наш IT-рынок показывает 20-процентный годовой рост, он сильно ограничен спросом. IT покупают там, где большая конкуренция, следствием которой являются низкие цены. Крупные российские компании предпочитают покупать новейшие разработки, так называемые продукты завтрашнего дня, на Западе. Конечно, в условиях политических рисков они могут сменить ориентацию и поддержать материально создаваемые технопарки. Ведь вопрос их финансирования остается открытым. Выпуск современного поколения микросхем требует создания нового высокопроизводительного предприятия стоимостью более миллиарда долларов. Индийцы привлекли иностранные инвестиции, поскольку западным бизнесменам было выгодно вкладывать деньги в готовых и дешевых программистов в стабильном государстве. В Россию, где фондовый рынок в прошлом году продемонстрировал нулевой рост, инвесторы не торопятся. Известно, что американцы организовали бум IT-бизнеса исключительно на деньги фондового рынка. Например, при первичном размещении на бирже полгода назад интернет-компания Google стоила 1,67 млрд долларов. Уже через четыре месяца она подорожала до 52,7 млрд долларов - почти как наш 'Газпром'. Один из основателей Google, бывший москвич Сергей Брин, вряд ли у нас на РТС стал бы обладателем десятков миллиардов долларов. Поэтому российским IT-компаниям бесполезно искать капитал на нашем фондовом рынке. Хотя возможно, что российскому аналогу Силиконовой долины и не нужен фондовый рынок, который создает открытое массовое предложение. В российской ситуации для его создания может быть достаточно желания очень узкого круга людей. Например, владельцев зеленоградских заводов 'Ангстрем', 'Сапфир' и 'Микрон', которые выпускают электронную начинку для военной техники, Сергея Веремеенко и Владимира Евтушенкова. На базе как раз этих предприятий и предполагается создание одного из технопарков. Выполняя наказ президента, и Веремеенко, и Евтушенков могут не только продемонстрировать свою лояльность власти, но и повысить рентабельность своих бизнесов. Хотя 'Система' Евтушенкова налоговых претензий не получала, последние события в телекоммуникационном секторе (когда 'Вымпелкому' насчитали задним числом несколько десятков миллионов долларов недоплаченных налогов) не дают повода для оптимизма. |