| СПРАВКА: Дьяченко Олег Георгиевич В 1987 г. с отличием закончил химический факультет МГУ им М.В.Ломоносова. В 1988-1994 – мл. научн. сотрудник, в 1994-1998 – научн. сотр., в 1998-2004 – старший научный сотрудник химического факультета МГУ. С 2004 г. – начальник отдела инновационной деятельности и трансфера технологий Управления инновационной политики и организации инновационной деятельности МГУ, зам. директора Центра трансфера технологий МГУ. Кандидат химический наук, автор более 60 научных публикаций. Олег Георгиевич, точной статистики существующих сегодня в России организаций, подобных Центру трансфера технологий МГУ, нет. Известно, что функционируют уже десятки инновационно-технических центров, научных парков и так далее – названия могут быть разными, но суть одна: создаются структуры, соединяющие ученых и бизнес. Многие из них образованы на базе вузов. Хотелось бы поговорить о том, что получается на практике, какие здесь есть подводные камни. Несмотря на то, что острая потребность в развитии инновационной деятельности институтов, университетов сегодня очевидна всем, продвигаемся по этому пути мы пока со скрипом. Почему? Нет условий для создания фирм, ориентированных на результаты работы ученых? Тогда можете ли Вы назвать эти условия? Или просто не хватает опыта? Основная проблема поднималась и поднимается на всех заседаниях, связанных с инновационной деятельностью. Все дело в том, что вопрос с правами на интеллектуальную собственность окончательно так и нерешен. К сожалению, пока он не будет решен, всё будет буксовать. Если провести параллель, сейчас ситуация в инновационном бизнесе немного сходна с тем, что было в бизнесе в начале перестройки, когда вроде бы разрешили работать, но четких законов нет, и каждый играет по каким-то своим правилам. В результате в какой-то момент мы можем прийти к тому, что сделки могут быть признаны нелегитимными. Как Вы выходите из этого положения? На мой взгляд, сейчас существует два легитимных способа передачи интеллектуальной собственности: это заказные НИОКРы и совместное патентование. В первом случае, например, я как частная компания заказываю у вас как у государственного учреждения проведение неких научных исследований. В соглашении между нами оговаривается, что вся интеллектуальная собственность, полученная в результате этого договора, принадлежит мне как заказчику. В принципе, по умолчанию в нашем Гражданском Кодексе так и есть, если другое не оговорено в договоре или соглашении. При этом формы интеллектуальной собственности могут быть самыми разнообразными. Такие варианты возможны. (Опять-таки если эта интеллектуальная собственность при выполнении НИОКР в бюджетной организации не отягощена бюджетными деньгами). Другой вариант – совместное патентование. Как правило, этот вариант предпочитают зарубежные фирмы. В этом случае совместный патент становится результатом научных исследований частично или полностью финансируемых фирмой. При этом каждая из сторон имеет право на продажу лицензий. Распределение доходов от таких продаж регулируется отдельным соглашением. В принципе, эти варианты похожи, но оба не работают, если интеллектуальная собственность была создана на бюджетные деньги. Здесь есть очень много подводных камней, и по-человечески все можно будет сделать только после того, как будет принят закон об интеллектуальной собственности. Лет пять обсуждается этот вопрос – и проблем действительно много. Хорошо, передадут права организациям, дальше возникнет проблема оценки интеллектуальной собственности. Специалистов по нематериальным активам не так много, стоят они тоже недешево. Как все это будет проходить? Куча вопросов, которые надо решать обязательно. Мне очень нравится вариант, когда организации передается право собственности, но условно у профессора - руководителя научной группы, где, собственно, и создана данная интеллектуальная собственность, есть «право первой ночи». Что это означает? Организации дается какое-то время для коммерциализации интеллектуальной собственности – год, полгода. Если за это время организация не находит варианты коммерциализации, то все права на интеллектуальную собственность передаются изобретателю – тому, кто ее создал. Пойдут на это или не пойдут, не знаю, но идея классная. Центр трансфера технологий МГУ образован в апреле 2004 года. Что вы успели сделать? У нас есть два основных направления деятельности. Первое – классические контракты с промышленностью, которые раньше назывались хоздоговорными работами. В чем плюс нашего Центра для заказчика? Он может выступать в качестве исполнителя мультидисциплинарных работ. Зачастую у крупных корпораций есть ряд проблем из разных отраслей науки. Например, если это нефтяная компания, у нее есть проблемы, связанные и с химией, и с геологией, и с программированием, и с управлением. Естественно, обращаясь в какой-то вуз или институт, они хотят, чтобы им решили не одну маленькую проблемку, а сразу все в комплексе. Центр выступает в роли единого окна, куда может обратиться крупная корпорация с набором своих задач. Под этот заказ мы среди своих научных коллективов подбираем исполнителей и реализуем этот проект. Что у нас уже сделано по этому направлению? Подписано соглашение с компанией «Русский алюминий» - на химическом факультете сейчас создана совместная лаборатория по решению фундаментальных задач производства алюминия, стоящих перед этой компанией. Все начиналось с частных контактов и с небольшого договора по конкретной тематике. На химическом факультете есть лаборатория профессора Е.В. Антипова, договор которого «Поисковые исследования новых оксидных материалов для малоизнашиваемых анодов» стал первым серьезным контактом с «РусАлом». А потом работа начала развиваться - сначала в рамках химического факультета, потом подключился наш Центр, благодаря которому расширилась область контактов. Причем расширилась в двух направлениях: и по тематике, и по финансам. Химический факультет выделил помещение для лаборатории, сейчас там заканчивается ремонт и начинается монтаж оборудования. «Русский алюминий» финансирует эту лабораторию в этом году в объеме около $1 млн, включая затраты на покупку оборудования, в будущем, если сотрудничество будет развиваться, планируется ежегодный объем финансирования на уровне $1,5-$2 млн. Сейчас идет подготовка аналогичного соглашения с компанией «Сибнефть». Тут тоже комплекс вопросов, связанных с геологоразведкой, анализом пород, нефтеотдачи, затем, возможно, проблемы нефтепереработки, экологические аспекты добычи и переработки нефти. Принципиальные моменты уже согласованы, отрабатываются технические детали, и я думаю, что в этом году договор будет подписан. Из зарубежных компаний – подписано Соглашение о порядке патентного сотрудничества с компанией Samsung, готовится подписание соглашения с компанией Schlumberger, крупнейшим в мире поставщиком услуг, решений и технологий в области разведки и добычи нефти. Как вы находите заказчиков? Зачастую такие контакты возникают из неких локальных контактов между научными коллективами университета и этими корпорациями. Иногда потенциальные заказчики приходят сами, особенно когда узнают, что у нас параллельно с Центром трансфера технологий создано Управление инновационной политики и организации инновационной деятельности. Таких встреч очень много. Из компании Siemens приезжали дважды, Конфедерация датских промышленников, регулярные встречи с представителями Samsung, Schlumberger, «РусАл», «Сибнефть», «Норникель». Приезжают и достаточно крупные компании с комплексом задач, и малые, которым надо решить какую-то одну локальную проблему. Здесь идет работа в двух направлениях. С одной стороны, мы создаем базу данных разработок научных коллективов университета, учитывая и пригодные для коммерциализации разработки, и те научные группы, у которых достаточно высокий потенциал и которые могут работать не только в своей узкой области, но и, при желании, могут немного переориентировать свои научные исследования на конкретного заказчика в смежных областях. С другой стороны, когда мы проводим такие встречи с представителями промышленности, мы собираем те задачи, которые им хотелось бы решить. Не всегда сразу удается состыковать спрос и предложение, но иногда, спустя некоторое время, такие контакты находятся. Причем, эти контакты могут быть не только в подразделениях университета. Зачастую это возможность для организации совместного бизнеса между нашими малыми компаниями, которые созданы сотрудниками, аспирантами, студентами университета, и более крупными корпорациями, которые приходят к нам в университет со стороны. Тут мы плавно перешли ко второму направлению деятельности Центра – помощь в организации самостоятельных бизнесов тем нашим сотрудникам, которые хотят сами попробовать, что такое бизнес, и хотят попытаться довести свою разработку до коммерческого успеха. Такие люди в университете есть. Университет активно участвует в программе Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере «Старт», которая направлена на поддержку таких малых бизнесов, которые только-только выходят из научной среды. За два года подано 87 проектов с участием сотрудников университета и 37 из них получили поддержку. Это достаточно высокий КПД. По сути дела, из каждого такого проекта может вырасти свой бизнес. Ученые сами пытаются довести свою технологию до внедрения. Конечно, из всех 37 компаний никогда не вырастет 37 успешных бизнесов. Но во всем мире считается, что если из такого посева 10% добиваются успеха, это очень высокий КПД. В реальности 5-7% - это нормально. Если все у вас так активно налаживается и заказчики к вам активно обращаются, то почему много разработок по-прежнему лежат под сукном? Основных причин две. Первая – финансирование. Некоторые разработки требуют начального капитала больше, чем 750 тыс. рублей, которые выделяет Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. Как правило, это работы, связанные с новыми приборами, с новым оборудованием, где затраты выше и первоначальные вложения выше. Здесь мы пытаемся найти инвесторов из бизнес-кругов, проводим переговоры, понимая, что для того чтобы начать успешно реализовать такие проекты, нужно минимум $300-500 тыс. Меньше смысла нет. А чем больше начальное финансирование, тем тяжелее убедить потенциального инвестора в реальности этой задачи. Второй момент – кто будет заниматься внедрением таких разработок? Хорошо, если в научном коллективе есть молодой ученый, который не видит себя лауреатом Нобелевской премии, но хочет стать Биллом Гейтсом. Он видит для себя будущее в том, чтобы заниматься бизнесом в науке. Но среднему и старшему поколению не хочется покидать привычную академическую среду и идти в этот непонятный бизнес. Они готовы отдать свою разработку для дальнейшего внедрения какому-нибудь менеджеру, готовому взять этот проект и руководить им. Подготовка таких менеджеров – одна из задач нашего Центра. На физическом факультете сейчас действует магистратура «Физик-менеджер», аналогичная магистратура организуется на химфаке по инициативе директора Центра – профессора В.В.Авдеева. На экономическом факультете совместно с Ассоциацией скандинавских университетов сейчас реализуется проект по созданию новой магистерской программы - "Инновационное предпринимательство" для лиц, имеющих базовое естественно-научное или экономическое образование и стремящихся получить знания и практические навыки в сфере коммерциализации результатов научно-технической деятельности, управления технологическими проектами и технологическими компаниями. Возможно, во мне говорит мое естественно-научное образование, но я считаю, что человека с дипломом физика или химика гораздо легче научить экономике и предпринимательству, чем человека, закончившего экономический факультет, научить разбираться в химии или физике. Еще вариант – Совет молодых ученых МГУ: по их инициативе у нас прошла очень продуктивная встреча, после которой оттуда пришло много молодых ребят, которые нам помогают на общественных началах, начиная с анкетирования, с выяснения тех разработок и тех направлений, которые есть на факультетах, и которые проводят молодые исследователи в малых компаниях. Это очень важное направление – работа со студентами, с аспирантами, с молодыми сотрудниками, которые хотят работать в новом научном бизнесе. О работе с молодежью, о воспитании новых кадров не говорит сейчас только ленивый. Казалось бы, все институты без исключения должны стараться создать у себя подобные Центры… В Москве практически при всех вузах они либо созданы, либо сейчас создаются. Но проблем много. Как обычно создаются такие центры на Западе? Они тоже создаются при крупных вузах, получают изначально достаточно серьезное кредитование на уровне нескольких миллионов долларов. Все понимают, что деятельность Центра в ближайшие 5-7 лет по определению убыточна. Как этот Центр может приносить доходы университету? Только когда создадутся малые бизнесы, они начнут приносить доход. Начнется продажа лицензий, патентов, и университет может «отбить» те деньги, которые он вложил в организацию этого Центра. Нашим институтам эти деньги взять неоткуда. Поэтому эти Центры сразу ставятся в положение некой хозрасчетной организации при минимальной бюджетной поддержке на уровне бюджетных ставок сотрудников. Сотрудники Центра освобожденные или совмещают это со своей прежней работой? Не знаю, как в других местах, у нас все совмещают. Это неправильно, потому что, занимаясь этим, надо иметь хотя бы минимальный штат освобожденных сотрудников. В нашем Центре около десяти человек. Это добровольцы, которым это интересно. Я говорил о молодых ребятах, они какое-то время готовы работать за интерес, за небольшие деньги, которые получаются от нашей хозяйственной деятельности, за будущие, так называемые, success fees, в случае успешных реализаций проектов. Хорошо, что такие люди есть. Но рано или поздно любой энтузиазм надо подкреплять деньгами, иначе он угасает. Что мешает массовому созданию подобных Центров в стране, если в них есть такая потребность? Что нужно для этого сделать государству и что нужно сделать самим ученым? Что нужно сделать государству, понятно - про интеллектуальную собственность мы уже говорили. Нужна финансовая поддержка инфраструктуры таких центров. Это не только зарплата сотрудникам и помещения, где не стыдно принять представителей бизнеса. Даже создать нормальную базу данных – это очень большие затраты. Вторая проблема – подготовка кадров. Сейчас соответствующие курсы есть и в Высшей школе экономики, и при Государственном университете управления, и в МГУ, но система обучения менеджменту высоких технологий должна стать больше на поток, и мы видим в перспективе открытие соответствующих программ внутри вузов. На наш взгляд, это перспективное направление, и из этого может выйти толк. Третья проблема – менталитет наших российских ученых. Зачастую к бизнесу относятся как к чему-то подозрительному, негативному – есть фундаментальная наука, и есть некий малопонятный бизнес. Даже в отношении коллег это просматривается. Я много общаюсь с учеными, и я вижу, как меняются отношения в лаборатории, на кафедре, когда кто-то начинает активно уходить хотя бы в прикладные исследования. Все, он продался! Еще есть вопрос, связанный с организацией малых инновационных компаний, - учет интересов организаций, из которых эти новые компании выходят. По законодательству, для того, чтобы госучреждение получило возможность быть учредителем малой фирмы, надо получить разрешение от соответствующих министерств. Понятно, что когда создаются такие малые компании, не будет серьезная организация типа Московского университета или, например, МГТУ им. Баумана каждый раз проходить эту длительную процедуру ради того, чтобы получить возможность 10% в уставном капитале этой малой фирмы в расчете на какие-то будущие, чаще всего мифические прибыли. Работа большая, людей надо этой работой загружать, а отдача непонятно какая. Следующий очень важный вопрос – выстраивание взаимоотношений внутри вуза. Мы сейчас активно занимаемся выработкой нормативных документов внутри университета. Это очень серьезная работа, надо сформировать правила игры, по которым будет проходить инновационная деятельность в университете. В нашу группу входят и экономисты, и юристы, и специалисты по нематериальным активам, причем, основу группы составляют наши университетские коллеги, но мы привлекаем и людей со стороны, в частности, специалистов в области оценки нематериальных активов, поскольку в своей среде мы таких найти не смогли. Здесь много самых разнообразных аспектов, от юридических до морально-этических. Скажем, помещения. Понятно, что любая малая компания, если она работает в области естественных наук, не может делать свой эксперимент на кухне или на даче. Ясно, что большая часть эксперимента все равно проходит на территории университета, используя помещения и оборудование университета. Это надо учесть. Как правило, особенно на начальных этапах, люди являются совместителями: они работают в компаниях и одновременно на факультетах. Значит, это тоже надо официально и грамотно оформлять. Причем изменения в одном документе автоматически требуют изменений в других документах. Не говоря уже про федеральные или московские законы, здесь нужно учесть всевозможные внутриуниверситетские положения, правила, приказы. Университет – это же маленькое государство… Как Вы оцениваете перспективу вашего центра с точки зрения принесения прибыли университету и увеличения количества доведенных до рынка разработок? Проще говоря, какая польза от вас университету, зачем вы ему нужны? Совершенно правильный вопрос. Его нам задавали, когда мы создавали Центр: а что вы дадите университету? Если говорить серьезно, любое то новое, что организуется в университете, в первую очередь должно оцениваться через призму пользы университету. Я рассматривал бы университет в широком смысле слова. Университет – это, в первую очередь, те сотрудники, студенты, аспиранты, которые здесь работают и учатся, и которые составляют основу университета. Убери людей – и университета не станет, несмотря на то, что здание останется. Поэтому я разделяю этот вопрос на две части. В узком смысле – с любых хозяйственных договоров, которые заключаются любыми структурными подразделениями университета, в том числе и Центром трансфера технологий, начисляются накладные расходы, которые идут на общие нужды университета. Чем больше мы заключим договоров, тем больше денег для своих централизованных нужд получит университет. Здесь все просто. Плюс мы участвуем в различных федеральных и региональных конкурсах. Принцип такой же. А если говорить более широко, мы очень надеемся, что благодаря нашей деятельности, неважно – через вновь образующиеся компании либо через хоздоговорные работы, наши студенты, сотрудники, аспиранты получат возможность дополнительного заработка. На мой взгляд, это гораздо ближе к науке, чем те дополнительные заработки, которые обеспечивают сегодня существование научным сотрудникам. Я не знаю, что важнее. Наверное, второе важнее, хотя со мной могут поспорить. Как вы оцениваете перспективу развития самого Центра? Я считаю, что следующий год будем во многом определяющим для нашего Центра. Надо активнее сотрудничать с аналогичными структурами в других ВУЗах и институтах. Есть потребность обмениваться тем небольшим пока опытом, который есть у подобных центров. Зачастую все они варятся сами по себе, хотя вновь образуемые центры стремятся встречаться, общаться друг с другом и «старшими» товарищами. Нам было легче, потому что в Университете есть Научный парк МГУ. Его опыт и помощь для нас были бесценными на первых этапах организации и становления ЦТТ. Сейчас активно обсуждается идея и делаются первые практические шаги по созданию Московского Центра трансфера технологий при активном участии нашего центра и Московского комитета по науке и технологиям. Это будет некая объединительная структура, одной из задач которой может стать функция своеобразного инновационного клуба, где люди могут просто обмениваться мнениями, идеями, предложениями, удачами-неудачами. С одной стороны, надо повышать престиж инновационной деятельности, чтобы отношение к тем людям, которые занимаются научным бизнесом, было нормальным, как к коллегам, а не как к конкурентам или противникам. С другой стороны, я считаю, что как бы ни был консервативно настроен человек в производстве, если до него реально донесена научная идея, и он видит, что ее внедрение может принести хорошую прибыль, он все равно на это пойдет. В идеале мы хотели бы прийти к тому, что между наукой и инновационным бизнесом будет даже не мирное существование, а взаимное дополнение. Инновационная деятельность должна реально стать третьей задачей университетов наряду с образованием и наукой. Такая деятельность может стать дополнительным источником финансирования университета и должна приносить, если не основную, то весомую часть денег в общий бюджет университета. /Национальный информационный центр по науке и инновациям, sciencerf.ru, 22.08.2005/ |