| Венчурная ярмарка в Перми показала: в России нет инфраструктуры венчурного бизнеса. Ее еще только предстоит создать. И в первую очередь — государству В Перми во второй половине октября прошла IV Российская венчурная ярмарка. Как уже сообщал «Э-У» (см. № 40 (120) за 27 октября — 2 ноября 2003 года), это прецедент проведения ярмарки в провинции: три предыдущих состоялись в Санкт-Петербурге. Выбор Перми неслучаен. В прошлом году пермяки представил и наибольшее количество инновационных проектов. На этот раз на конкурс было заявлено более 130 проектов, по итогам их экспертизы на ярмарку пригласили 55 компаний из 20 городов России. Общий объем запрашиваемых компаниями инвестиций превысил 90 млн. долларов. Пермская ярмарка, чем бы она ни обернулась для инноваторов и инвесторов, явление, безусловно, полезное. Она стимулирует как уверенность проектантов в бизнес-перспективах своих предложений, так и интерес инвестиционного капитала к наукоемким проектам. Гости сами называли преимущества России. По мнению Свена Лингьярде, президента European TechTour Association, это в первую очередь сохранившаяся с советских времен мощная научно-техническая база, квалифицированные и относительно недорогие кадры, а также солидная и успешная русская инновационная диаспора на Западе, которая могла бы выступить посредником между российскими инновационными проектами и зарубежным венчурным капиталом. По словам исполнительного директора Российской ассоциации венчурного инвестирования Альбины Никконен, если доходность инвестиций в европейские инновационные компании в прошлом году составила 13%, тот же показатель в России для фондов Европейского банка реконструкции и развития — 20%. Проблема, однако, в том, что одной только ярмарочной площадки для становления венчурного бизнеса в России недостаточно. Как неоднократно отмечали и организаторы выставки, и представители инвестиционных институтов, инновации зачастую оказывались слишком «сырыми», не дотягивали до уровня оформленных бизнес-предложений. А все потому, что в России этим просто некому заниматься — нет инфраструктуры венчурного бизнеса. Решитесь — дайте знать На пермской ярмарке в глаза бросалось обилие зарубежных гостей — эмиссаров западного инвестиционного и венчурного капитала. Чужестранная речь раздавалась во всех уголках ярмарочного павильона. Этот факт — несомненное свидетельство того, что скепсис в отношении российских доморощенных инноваций, еще не вывезенных на Запад в виде идей и специалистов, постепенно сменяется по меньшей мере любопытством. Но чтобы западные инвесторы не просто глазели и мотали на ус, а приглашали отечественных инноваторов в переговорную комнату для обсуждения деталей процесса, российской стороне предстоит выполнить ряд условий. Каких — об этом откровенно говорили сами западные инвесторы. Икка Линнакко, генеральный исполнительный директор Nordic Russian Management Company, считает, что беда российского инновационного бизнеса в том, что он замыкается в национальных границах, отстранясь от мирового инновационного мейнстрима. Имеется в виду, скорее, не участие в продвижении мировой научной мысли: Россия традиционно поставляла идеи, а с учетом современных информационных технологий блокада научной мысли маловероятна. «Самостийность» наша больнее всего сказывается в критической нехватке квалифицированных менеджеров от науки, способных довести идею до уровня бизнес-проекта. Как на другой барьер г-н Линнакко указал на коррупцию, традиционный российский бич предпринимательства: она процветает там, где бизнес окружен произвольными бюрократическими рогатками. Третья проблема, состоящая в родстве с коррупцией, — непрозрачность российских компаний. Практически все иностранные визитеры обращали внимание на то, что ни российское государство, ни частный капитал не подают Западу очевидных и мощных сигналов о том, что они заинтересованы в развитии инновационного бизнеса и готовы снижать инвестиционные риски. Кстати, «венчур» (от лат. venture) — значит «рисковый»... Дело рук утопающих Оказалось, что мы сами прекрасно знаем о своих проблемах и можем дополнить список нареканий заграничных гостей. Губернатор Пермской области Юрий Трутнев: — Подход западных инвесторов предельно прост: они интересуются, какой пакет выкупается и как они могут участвовать в управлении акционерным обществом. Они не стремятся к тотальному контролю, не собираются брать на себя все риски управления, понимая, что не смогут разбираться в проекте лучше, чем его авторы. Наша задача, говорят они, следить за стадиями реализации проекта, контролировать свои деньги и то, как повышается стоимость нашего пакета. В этой связи основным препятствием для венчурного бизнеса в России я вижу низкий уровень культуры корпоративных отношений. В условиях венчурного бизнеса появляется много инвесторов, акционеров, но контакты между ними достаточно сложны. Александр Галицкий, AV Galitsky Holding BV, имеет десятилетний опыт «сводничества» российских наукоемких технологий и западных венчурных фондов. Он предлагает последовательную программу привлечения в нашу инновационную сферу заграничных инвестиционных капиталов: — Рассчитывать на то, что в Россию залетит какой-то шальной «закордонный» венчурный фонд, несерьезно. Чтобы западный капитал пришел сюда основательно, надо продемонстрировать, что здесь что-то есть. Я как выходец из советского ВПК знаю, что есть: в одной только оборонной промышленности заложен огромный потенциал, там можно реализовать, по крайней мере, три-четыре больших успешных проекта. Но западные венчурные капиталисты должны в этом убедиться. Для этого, во-первых, сначала нужно создать соответствующую венчурную инфраструктуру — это задача государства. На стадии коммерциализации проектов оно в одиночку все риски не потянет, их надо распределять. И тут, на втором этапе, важно привлечь к венчурному инвестированию собственно российский капитал, чтобы продемонстрировать Западу, что игра стоит свеч. С частью средств нужно выходить на Запад, вкладываясь в прорывные компании, которые там стартуют: смотрите, мы тоже умеем рисковать, у нас тоже есть профессионалы. Может быть, господин Путин должен стукнуть кулаком и сказать российскому капиталу: хватит создавать маленькие фондишки, давайте скинемся и создадим большой фонд и распределим риски. В общем, надо достигать результата, показывать продукт и профессионалов. Третья задача — не обмануть приходящих сюда западных инвесторов, создать для них благоприятный климат. По меньшей мере должен быть упрошен визовый режим. Венчурный бизнес динамичен: нужно срочно лететь — я лечу, нужно притащить эксперта — я легко могу это сделать. Инноватор-на-Волге Участники пермской ярмарки однозначно указывают на государство как на инициатора венчурного движения в стране. И чиновники, надо отдать им должное, адекватно реагируют на запрос (см. интервью с Сергеем Кириенко и Андреем Фурсенко). В этом плане Уральскому региону есть чему поучиться у Приволжского федерального округа (ПФО), который на протяжении последних двух лет выстраивает инфраструктуру венчурного бизнеса. Достаточно упомянуть о Межрегиональном фонде содействия инновациям, открывшем свои филиалы во всех регионах, входящих в ПФО, организационно связанном с местными советами ректоров вузов (наука) и ассоциациями промышленников и предпринимателей (бизнес). Элементами каркаса окружной инновационной инфраструктуры выступают информационно-аналитическая сеть, центры трансферта технологий (мониторинг), обучающие центры (подготовка кадров), системы испытательных и сертификационных центров, инновационного аудита (пред-коммерческая подготовка проектов), коучинг-центры, конкурс инновационных проектов, ярмарка инноваторов и бизнес-ангелов (частных, неинституциональных инвесторов), электронная биржа высоких технологий (инвестиционная стадия). По мнению советника полпреда президента в ПФО Петра Щедровицкого, структура должна обогатиться еще одним элементом — футуристическими центрами: участники венчурного процесса должны научиться предугадывать запросы человечества на перспективу нескольких десятков лет. «ЭКСПЕРТ-УРАЛ» |