Законы об интеллектуальной собственности РФ и ВТО

По всем меркам, существующее российское законодательство в сфере патентов, товарных знаков, авторских прав и т.д. полностью соответствует требованиям ТРИПС и ВТО. Наиболее “слабые места”, связанные с российскими законами в сфере ИС, - это соответствие этим законам действующей практики и фактическое применение этих законов, а не законы как таковые. В данном Приложении приводится краткое описание вопросов, связанных с российскими законами в сфере ИС и имеющих отношение к ВТО и ТРИПС, а также краткое описание недостатков, касающихся соответствия существующей практики этим законам и их фактического применения, которые отмечаются большинством аналитиков.

Россия ожидает вступления в члены Всемирной торговой организации. В качестве члена ВТО от нее потребуется, кроме прочих вещей, привести свое национальное законодательство в сфере ИС в соответствие с положениями Соглашения ТРИПС.

Соглашение ТРИПС было выработано в ходе Уругвайского раунда торговых переговоров (1984 – 1994 гг.), проходивших под эгидой ВТО и созванных по инициативе развитых стран. Данное Соглашение стало обязательным для всех членов ВТО в начале 1999 г. Поскольку Соглашение ТРИПС строится на подписанных ранее международных конвенциях в сфере прав на ИС, оно на сегодняшний день является наиболее обширным соглашением в области прав на интеллектуальную собственность.

Соглашение ТРИПС предусматривает, что страны, подписавшие его, должны применять на практике принцип наибольшего благоприятствования в торговле (MFN) и принцип национального соблюдения защиты прав на интеллектуальную собственность в отношении всех стран-участниц Соглашения. В соответствии с Соглашением, подлежат защите все формы прав на интеллектуальную собственность: авторские права и смежные права; товарные знаки; использование географических названий; промышленные образцы; патенты; топологии микросхем и коммерческая тайна.

Для каждой из форм прав на ИС “Соглашение определяет основные элементы защиты, а именно, предмет защиты, предоставляемые права и возможные исключения из этих прав. Впервые за историю международных соглашений по интеллектуальной собственности ТРИПС обращается к проблеме применения на практике прав на ИС путем принятия основных мер, направленных на обеспечение средств судебной защиты, которые будут доступны обладателям прав на ИС для защиты этих прав. В соответствии с Соглашением споры между странами-членами ВТО в отношении их обязательств по Соглашению ТРИПС подлежат разрешению в рамках интегрированной процедуры разрешения споров ВТО.”⁷¹

При анализе соответствия России требованиям ВТО в отношении прав на ИС не достаточно оценивать лишь качество и содержание существующего законодательства. В равной степени важным представляется и качество режима по применению этого законодательства. Большинство обозревателей как в России, так и за ее пределами сходятся во мнении о том, что хотя российские законы по защите интеллектуальной собственности в целом хорошо составлены и отвечают международным стандартам, правоприменительные процедуры остаются слабыми и нуждаются в улучшении с тем, чтобы полностью соответствовать обязательствам, которые вытекают из участия в ТРИПС.

Всемирная организация интеллектуальной собственности (WIPO) произвела оценку состояния правовой базы России применительно к вопросам интеллектуальной собственности и пришла к выводу о том, что в целом она соответствует положениям ТРИПС. Российская правовая база в сфере защиты прав ИС вполне обширна и включает в себя свыше 100 правовых актов.⁷² Кроме того, Россия подписала целый ряд более ранних международных конвенций в области прав на интеллектуальную собственность⁷³, которые предшествовали заключению Соглашения ТРИПС.

Тем не менее, Россия все еще нуждается в некоторых корректировках с тем, чтобы привести свое национальное законодательство в полное соответствие с требованиями ТРИПС. Например, :⁷⁴

• Промышленные образцы. Патентный закон РФ, предусматривающий правовую охрану промышленных образцов, в целом соответствует требованиям ТРИПС, за исключением норм, относящихся к критериям патентной охраны промышленных образцов. В Статье 25 ТРИПС “Условия предоставления правовой охраны” предусматривается, что правовая охрана действует в отношении всех независимо созданных новых и оригинальных образцов. Для сравнения, в Патентном законе Российской Федерации отмечается, что для того, чтобы иметь право на патентную охрану образец не только должен быть оригинальным, но и промышленно применимым, то есть он может быть многократно воспроизведен путем изготовления соответствующего изделия.

• Изобретения. Положения Патентного закона РФ о правовой охране изобретений и образцов в целом соответствуют требованиям Парижской конвенции и ТРИПС, за исключением норм ТРИПС, относящихся к использованию изобретения без разрешения держателя патента (“принудительное лицензирование”). Статья 31 ТРИПС “Другие виды использования без разрешения патентодержателя” существенно ограничивает использование защищенного патента без согласия патентодержателя, и разрешает использование патента лишь при наличии ограниченного числа особых условий (условия принудительного лицензирования). Для сравнения, существующее российское законодательство разрешает использование охраняемых патентов без согласия патентообладателя при намного более широком круге обстоятельств.

B. Правоприменительная практика

Однако настоящая проблема, связанная с ИС в России, состоит в улучшении правоприменительной практики в отношении защиты прав интеллектуальной собственности. Масштабы нарушений прав интеллектуальной собственности в России на протяжении длительного времени являются предметом глубокой озабоченности, особенно среди правительств и компаний стран Запада в свете все возрастающих убытков, которые они терпят в результате снижения объемов продаж, роялти, и сокращения долей на рынках сбыта.⁷⁵ В России часто подвергаются “пиратству”, такие объекты ИС, как музыкальная аудио продукция (около 75%), видео продукция (около 85%), компьютерные программы (97%) и печатные издания (45%). В последние годы Россия превратилась в крупного дистрибутора контрофактной продукции, обслуживая при этом не только внутренний рынок, но и увеличивая экспорт “пиратской” продукции в страны Восточной Европы, бывшего Советского Союза, Турцию, Израиль и др. Ассоциация по борьбе с компьютерным пиратством (RAPSA) даже сообщила об одном случае, когда кодировка и устройство новой компьютерной игры были украдена у западных производителей на ранней стадии разработки продукта. Затем “пиратские” копии с внесенными в них техническими усовершенствованиями, сделанными самими “пиратами”, стали продаваться в России еже до того, как настоящие копии были выпущены в продажу на Западе.

Несмотря на наличие сильного, всеобъемлющего законодательства в сфере охраны прав ИС, защита ИС и применение на практике соответствующего законодательства в России является обременительным и ненадежным, прежде всего, за счет неопытности и нежелания со стороны судебной и следственно-розыскной системы. Как недавно отметил один обозреватель, “Следователи не готовы расследовать нарушения прав ИС как психологически (например, нарушение прав интеллектуальной собственности не сравнимо с убийством или грабежом, и поэтому оно рассматривается как менее тяжкое преступление), так и процессуально (например, нет утвержденных методов расследования таких преступлений или сбора вещественных доказательств по ним).” Кроме того, как представляется, у судей нет надлежащего опыта и знаний в вопросах прав интеллектуальной собственности, что часто приводило к тому, что западные обозреватели называют “выкидыши правосудия” и “произвольный отказ в рассмотрении жалоб”, касающихся нарушений прав ИС, российскими судами.⁷⁶

В свете неудовлетворительной правоприменительной практики в этой сфере, частные производители и дистрибуторы организовали несколько ассоциаций для оказания помощи в защите своих прав интеллектуальной собственности путем каждодневной работы с местными правоохранительными органами, судами, таможенной службой и другими государственными органами и оказания им технической помощи.⁷⁷ Кроме прочих видов деятельности эти организации активно призывают к тому, чтобы с помощью реформ укрепить российскую правовую базу и правоприменительную систему для борьбы с “пиратством”. При этом два вопроса являются первостепенными. Во-первых, эти ассоциации лоббируют принятие поправки к Статье 146 Уголовного кодекса РФ, которая на данный момент предусматривает применение уголовных мер наказания только в случаях, если нарушения прав ИС “причинили крупный ущерб”. Однако российские суды постановили, что даже ущерб, оцениваемый миллионами долларов, может оказаться некрупным по сравнению с балансом таких компаний, как “Майкрософт” или “Сони”. Предлагаемая поправка позволит применять санкции уголовного характера в тех случаях, когда ущерб превышает некий абсолютный предел, – например, 10.000 долларов США. Во-вторых, по существующему закону иск может быть подан только в случае физического присутствия истца на территории Российской Федерации. Однако многие фирмы, которым был причинен ущерб в результате “пиратских” действий, представлены в России своими дистрибуторами. И поскольку такие компании официально и юридически не находятся на территории Российской Федерации, то у них и нет правовой основы для того, чтобы подать иск. А суды и правоохранительные органы не начнут действовать до официальной подачи иска. Вторая предлагаемая поправка исправила бы этот недостаток, разрешая подачу иска даже в случае, если истец юридически не является резидентом России.

В ряде стран разработаны и применяются различные схемы коммерциализации ИС – от передачи прав собственности на всю ИС, созданную за счет государственных средств, в частный сектор (США) до системы, когда государство оставляет за собой определенные права собственности и активно содействует коммерциализации результатов научных исследований и разработок, которые были созданы за счет государственного финансирования (Великобритания, Германия, Япония). Несмотря на имеющиеся различия, все эти системы функционируют достаточно эффективно. Поэтому вопрос состоит не в том, “кто владеет” ИС, созданной за счет государственного финансирования, а в том, как такая ИС может быть вовлечена в хозяйственный оборот. В данном Приложении рассматривается американский подход к этой проблеме, частично из-за того, что американская схема признается многими в качестве одного их лучшей примеров в международной практике, а также потому, что многие лица в Правительстве РФ отмечают, что именно этой схеме они хотели бы следовать.

Подход США к правам собственности на ИС, созданную за счет государственного финансирования, и к вопросам ее коммерциализации нашел отражение в двух основных законодательных актах – в Законе Байя-Доула (Государственный закон № 96-517) и в Законе Стивенсона-Уайдлера (Государственный закон № 96-418), которые были приняты в 1980 г. Оба эти закона направлены на стимулирование коммерциализации НИОКР, которые финансировались или разрабатывались правительством. Закон Байя-Доула относится к сфере прав собственности на запатентованные результаты НИОКР, которые были получены за счет правительственного финансирования, но в неправительственных учреждениях, – например, в университетах, некоммерческих исследовательских лабораториях и т.д. Закон Стивенсона-Уайдлера относится к сфере прав собственности на запатентованные результаты НИОКР, которые были получены в ходе совместных исследований правительственных научно-исследовательских лабораторий и внешних партнеров при отсутствии какого-либо прямого финансирования внешнего партнера за счет средств федерального бюджета.⁷⁸

Оба эти закона исходили из той предпосылки, что простое финансирование фундаментальных исследований в бóльших объемах не решит проблему коммерциализации американской технологии. Напротив, коммерциализация технологий – это не линейный процесс, когда увеличение вложений в фундаментальные исследования автоматически приводит к созданию дополнительных прикладных исследований и разработок, к коммерциализации и внедрению результатов НИОКР в экономику. В 80-годы проблема в США состояла в том, что, несмотря на высокий уровень развития фундаментальной науки в целом, другие страны коммерциализировали результаты американских исследований. Вторая предпосылка сводилась к тому, что Правительство США не является эффективным собственником ИС, которая уже была им профинансирована и создана. В то время, когда оба закона были приняты, Правительство США было собственником, приблизительно, 28.000 патентов. Однако на менее чем 5% от этого числа изобретений были выданы лицензии для их коммерческого использования.⁷⁹ Другие изобретения оставались не удел.

Причины такого низкого уровня коммерциализации различны. Во-первых, и это может быть самой главной причиной, не все изобретения являются коммерчески жизнеспособными. Для всех интересных изобретений просто может не оказаться рынка сбыта. Во-вторых, согласно проведенному анализу, на научные исследования приходится лишь около 25% от общих затрат на внедрение нового продукта на рынок. Правительственные агентства США не обладают ни полномочиями, ни возможностями финансировать остальные 75% затрат на коммерциализацию изобретений или на определение того, какие изобретения являются потенциально пригодными с коммерческой точки зрения, а какие нет. Проще говоря, правительство не вполне годилось для того, чтобы заниматься бизнесом с привлечением рискового капитала. И последнее по ходу изложения, но не по важности, до принятия этих законов Правительство США не стремилось отказываться от своего права собственности на изобретения, создание которых финансировалось за счет средств федерального бюджета. Вместо этого, оно сохраняло право собственности на изобретения и предоставляло лицензии (которые не носили эксклюзивный характер) всем желающим использовать эти изобретения. Поскольку компании не могли приобрести права собственности на патент или получить эксклюзивные лицензии на использование изобретений, созданных за счет федеральных средств или в правительственных лабораториях, они не стремились к разработке новых продуктов на основе этих изобретений, так как это требовало значительных затрат времени и средств.

Законы Байя-Доула и Стивенсона-Уайдлера имели целью ясно определить права собственности на ИС, созданную за счет правительственных средств, но, что более важно, обеспечить вовлечение в экономический оборот изобретений, созданных за счет государственного финансирования. Эти законы всецело призывают к расширению сотрудничества между научно-исследовательскими институтами, университетами и лабораториями, осуществляющими фундаментальные исследования, с одной стороны, и отечественной промышленностью, с другой стороны, с тем, чтобы плоды научных исследований не оказались “запертыми” в лабораториях, но активно использовались в качестве экономического ресурса для содействия экономическому росту и конкурентоспособности промышленности США. Это сотрудничество оказалось особенно продуктивным в научных исследованиях оборонного характера.⁸⁰ Вместо того чтобы результаты исследований надолго оставались в оборонной промышленности, законы Байя-Доула и Стивенсона-Уайдлера, защищая национальные интересы США, одновременно стимулируют частный сектор использовать эти изобретения для воплощения их в широком спектре продукции гражданского назначения.

По крайней мере в таком ограниченном аспекте проблема, с которой США столкнулись в 1980 г., а Россия в 2001 г. представляется весьма сходной. В обеих странах изобретения оставались незадействованными и не использовались в качестве ресурса для производства прибыли. Но для США, во всяком случае, решение этой проблемы не ограничивалось вопросом прав собственности. Действительно, еще до принятия законов Байя-Доула и Стивенсона-Уайдлера вопрос с правами собственности на эти американские изобретения был вполне ясен и понятен: они принадлежали Правительству США. Как будет показано ниже при рассмотрении Закона Байя-Доула, решение проблемы в большей степени касалось создания экономических стимулов и механизмов для содействия коммерциализации, а не выяснения прав собственности.

A. Закон Байя-Доула

Закон Байя-Доула основывается на простой предпосылке: хотя разработка изобретений и финансировалась за счет бюджетных средств, налогоплательщики не получали никаких благ от экономического развития (и финансовых поступлений в государственную казну в результате увеличения налоговых сборов), которое могло бы иметь место в результате успешного производства и реализации продукции, произведенной на основе этих изобретений. При принятии Закона Байя-Доула Конгресс США решил, что интересы общества будут лучше всего учтены, если права собственности на изобретения, созданные за счет бюджетных средств, будут переданы тем организациям, где эти изобретения были созданы – университетам, предприятиям малого бизнеса или некоммерческим научно-исследовательским институтам. Но существовало одно обстоятельство, которое вызывало обеспокоенность. Эти организации могли сохранить за собой право собственности только в том случае, если они эффективно содействовали процессу коммерциализации путем предоставления лицензий на использование инноваций коммерческими предприятиями. Эти организации получали бы лицензионные платежи и роялти (как правило, в размере от 3% до 6%), что в значительной степени стимулировало бы их содействовать процессу коммерциализации. Предприятия получали бы эксклюзивные лицензии на использование изобретений, что в значительной степени стимулировало бы их использовать корпоративные средства для коммерциализации изобретений. Правительство США не имело бы доли в прибыли от поступления лицензионных платежей или роялти (прежде всего, поскольку университеты – это организации, деятельность которых не облагается налогами, и поэтому они не платили бы налогов с прибыли от роялти; при этом, у университетов нет каких-либо других обязательств, согласно которым они должны делиться с правительством прибылью от роялти). Тем не менее, правительство получало бы прибыль от создания новых рабочих мест и, в результате, от увеличения поступлений налогов из-за роста экономической активности, вызванной коммерциализацией изобретений, создание которых было финансировано правительством. Как декларируется в Законе Байя-Доула,

Для достижения этих целей, Закон Байя-Доула (вместе с последующими поправками и принятыми подзаконными актами)⁸² определяет следующее:

• Положения Закона применимы ко всем изобретениям, разработанным в соответствии с грантами, контрактами или договорами о совместной деятельности. Положения Закона применимы даже в тех случаях, когда федеральное правительство не являлось единственным источником финансирования работ.

• Каждый университет, каждое малое предприятие или некоммерческая организация (в дальнейшем, “университет”) может оставлять за собой право собственности на изобретения, созданные за счет правительственного финансирования НИОКР.⁸³

• Университет обязан сообщить о каждом новом изобретении правительственному агентству, которое осуществляет финансирование работ, в течение двух месяцев с момента его создания.

• Университет обязан решить, оставляет ли он за собой право собственности на изобретение, в течение двух лет после того, как о создании изобретения было сообщено правительственному агентству, осуществляющему финансирование работ.

• Если университет решает оставить за собой право собственности на изобретение, то он обязан подать заявку на получение патента США в течение одного года. С течение десяти месяцев после подачи заявки на патентование в США университет должен заявить о своем намерении подать заявки на патентование изобретения за рубежом. Если университет не выскажет намерения патентовать изобретение за рубежом, то правительство США может самостоятельно подать заявку на патентование изобретения за рубежом от своего имени.

• Если университет оставляет за собой право собственности, то он должен предоставить правительству безотзывную лицензию на использование изобретения.

• Любая компания, которая обладает лицензией на патент, разрешающей продажу продукта на территории США, обязана производить этот продукт в существенных объемах кроме случаев, когда будет установлено, что такое производство не представляется экономически выгодным.

• При реализации изобретений на стадии предоставления лицензий университеты должны отдавать предпочтение малым предприятиям (с числом занятых до 500 человек) в случае, если такие предприятия обладают необходимыми ресурсами и возможностями для коммерциализации изобретений.

• Если изобретение не было вовлечено в хозяйственный оборот с течение разумного периода времени, федеральное правительство может обязать университет предоставить лицензию третьим лицам, либо же правительство может востребовать право собственности на изделие и само выдавать лицензии. (Так называемое “право на вмешательство”).

• Университеты обязаны предоставлять часть дохода, полученного от роялти или лицензионных платежей от реализации изобретений, изобретателю. Оставшаяся часто дохода должна быть использована университетами для оплаты затрат на содержание центра по передаче технологии университетов и на поддержание научных исследований и образовательного процесса.⁸⁴

Принятие Закона Байя-Доула в значительной степени повлияло на коммерциализацию изобретений, созданных за счет правительственного финансирования. Например, в 1980 г. примерно 25-30 университетов участвовали в передаче технологии. За период с 1974 по 1984 гг. 84 университета подали 4105 патентных заявок и получили 2944 патентов. В 1986 г. доход 112 университетов от лицензионных платежей составил 30 миллионов долларов. Для сравнения, только в 1999 году 190 университетов, клинических госпиталей и некоммерческих научно-исследовательских организаций сообщили следующие данные:⁸⁵

• Лицензирование результатов научных исследований привело к росту деловой активности, при этом оборот в этой сфере экономической деятельности составил приблизительно 41 миллиард долларов, и было создано 271.000 рабочих мест;

• Валовой доход от лицензионных платежей составил, с поправкой на инфляцию, 862 миллиона долларов;

• Было подано 5545 заявок на выдачу патентов США, при этом был выдан 3661 патент;

• Было выдано 3914 новых лицензий, при этом 18.617 лицензий продолжали действовать. Почти 2/3 всех новых лицензий было выдано малым предприятиям;

• Деловая активность в сфере, связанной с продажей лицензионных продуктов, стала источником дополнительных поступлений от налогов на прибыль (федерального, штатного и местного) в размере 5 миллиардов долларов.

Тогда как Закон Байя-Доула имеет отношение к правам собственности и коммерциализации изобретений, созданных за счет правительственных средств в университетах, Закон Стивенсона-Уайдлера определяет права собственности на изобретения, созданные в процессе совместных научных исследований частных предприятий и правительственных лабораторий. Основополагающий принцип, заложенный в данном законе, состоит в попытке создания более тесных связей между лабораториями, принадлежащими федеральному правительству и проводящими фундаментальные исследования, и частными промышленными предприятиями на том основании, что такие связи окажутся весьма выгодными для обеих сторон. Краеугольный камень Закона Стивенсона-Уайдлера – это Договор о совместных научных исследованиях и разработках (CRADA), в котором определяются условия совместной деятельности между лабораторией федерального правительства и частным предприятием.

В соответствии с Законом Стивенсона-Уайдлера работа, проводимая лабораторией, принадлежащей федеральному правительству, по договору CRADA должна соответствовать основному направлению деятельности лаборатории. Обе стороны, участвующие в договоре CRADA, могут иметь общий персонал, собственность и пользоваться общими услугами. Однако федеральное правительство не может осуществлять какое-либо прямое финансирование частной компании-участника договора. Хотя Закон Стивенсона-Уайдлера не требует какого-либо конкретного распределения прав собственности на ИС, созданную в рамках договора CRADA, он разрешает лаборатории, принадлежащей федеральному правительству, передавать права собственности на созданную ИС частному предприятию. Как и в случае с Законом Байя-Доула, федеральному правительству должна предоставляться безотзывеая, оплаченная лицензия не эксклюзивного характера с тем, чтобы технология могла использоваться в других странах мира.

Во Франции около половины инвестиций в НИОКР финансируется за счет частного сектора, и по этому показателю она отстает от среднего показателя по странам ОЭСР, где на частное финансирование приходится 2/3 от общего объема инвестиций в эту сферу. Правительство Франции посчитало, что слишком много ценных идей, возникавших в ходе научных исследований, финансированных правительством, оставалось недоиспользованными, и решило предпринять определенные шаги в этом направлении. В свете вышеизложенного Франция разработала целый набор разнообразных механизмов поддержки инновационной деятельности, включая, в том числе, следующие:

АНВАР (Agence Nationale de Valorisation de la Recherche - Национальное агентство по валоризации (повышению ценности) научных исследований) – это правительственное агентство, созданное в 1979 г. для оказания содействия финансированию инновационной деятельности в промышленности Франции, в особенности в секторе малого и среднего бизнеса. АНВАР действует под эгидой нескольких министерств, которые отвечают за состояние дел в промышленности, в сфере научных исследований и в секторе малых и средних предприятий. Ежегодный бюджет АНВАР составляет около 215 миллионов евро. Со времени своего учреждения АРВАР разработало целый ряд различных продуктов и в настоящее время предлагает следующие услуги:

• Финансовая поддержка: АНВАР предоставляет финансовую поддержку инновационным предприятиям, научно-исследовательским лабораториям и новым инновационным проектам. Финансовая поддержка предоставляется в двух формах: (i) беспроцентный заем на срок до 5-6 лет, который подлежит возврату в случае успешного выполнения проекта и который покрывает до 50% общих затрат, связанных с выполнением инновационного проекта или проекта по передаче технологии, и (ii) в ряде конкретных случаев предоставляется грант на суму до 38.000 евро. Финансирование может быть использовано для осуществления нескольких целей, включая: (i) подготовку и завершение инновационных программ (обзор рынка, проект, патенты); (ii) содействие в создании инновационных компаний; (iii) повышение технологического уровня малых и средних предприятий (путем привлечения научных исследователей, получения и использования научно-технической информации и т.д.); и (iv) стимулирование более широкого участия малых и средних предприятий в европейских проектах технологического сотрудничества в рамках организации “Юрека” (Eureka) (поиск партнеров и составление официальных договоров о совместной деятельности) или в рамках других региональных или международных инициатив.

• Создание партнерств, “состыковка” и информационная поддержка: для сбора и распространения информации АНВАР использует 24 региональные отделения, которые имеются в этой организации, а также Европейскую сеть. АНВАР также стремится содействовать созданию и развитию партнерств и осуществлению взаимодействия между научными исследованиями, малыми и средними предприятиями и организациями, предоставляющими финансирование, путем применения разнообразных средств, включая ежедневные радиопередачи на самом популярном информационном радиоканале Франции (“Франс-инфо” - France-Info), где малые и средние предприятия имеют возможность рекламировать свои проекты и высказываться относительно имеющихся у них финансовых и технологических потребностей.

Следует отметить, что российский Фонд (государственный) содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (FASIE) был создан в соответствии с аналогичной схемой. FASIE и АНВАР установили тесные контакты между собой, и в настоящее время работают над программой сотрудничества, направленной на содействие установлению связей между российскими и французскими малыми и средними предприятиями в сфере высоких технологий.

Согласно данным агентства АНВАР, с 1981 по 1999 годы данное агентство предоставило поддержку 22.000 кампаний и лабораторий, а также 34.000 технологических инновационных проектов с общим бюджетом в 3.13 миллиардов евро. Как заявил один из представителей АНВАР, в среднем от 40% до 50% кредитов, предоставляемых АНВАР, возвращаются.

В конце 90-х годов французское правительство создало несколько фондов венчурного капитала в качестве инструментов государственной инновационной политики, предназначенных для стимулирования развития новых технологий и роста числа новых инновационных предприятий в тех секторах экономики, которые испытывали недостаток в частных источниках финансирования. В данной инициативе была использована почти такая же модель, которая использовалась ранее при создании более крупной Европейской инициативы.⁸⁶

Основными сферами инновационной деятельности, которым оказывается содействие, являются наука о жизни, информационные технологии, электроника, новые материалы и окружающая среда.

Существуют, главным образом, три зарегистрированных венчурных фонда, надзор над деятельностью которых осуществляется администратором Французской фондовой биржей. Эти фонды называют “фондами в фондах”, то есть вместо того, чтобы напрямую инвестировать средства в компании, они финансируют и приводят в действие работу других фондов, чья цель как раз и состоит в том, чтобы напрямую вкладывать средства в инновационные компании. Общий объем средств этих фондов составляет приблизительно 300 миллионов евро.

• Государственный фонд венчурного капитала (Fonds Public pour le Capital-Risque) создан в 1998 г.: в него вложено 91,5 миллионов евро из государственного бюджета Франции.
• Фонд венчурного капитала BEI-CDC (Fonds BEI-CDC pour le Capital-Risque) также создан в 1998 г.: в него вложено 45,7 миллиона евро Европейским инвестиционным банком. При проведении интервенции оба эти фонда действуют сообща, инвестируя при этом равные суммы в каждый из фондов.
• Фонд содействия использованию венчурного капитала (Fonds de Promotion pour le Capital-Risque) создан в 2000 г.: в него вложено 150 миллионов евро, причем половина средств была предоставлена Европейским инвестиционным банком, а другая половина – Сберегательным банком (Caisse des Dépôts et Consignations).

Эти фонды участвуют в акционерном капитале существующих Взаимных фондов венчурного капитала (FCPR - Fonds Communs de Placement à Risque). Соответствующие необходимым требованиям взаимные фонды обязаны инвестировать свыше половины средств имеющихся в их распоряжении инвестиционных портфелей во французские инновационные компании, возраст которых составляет менее 7 лет, при этом 75% средств своих инвестиционных портфелей должны быть инвестированы в европейские компании. Максимальный размер пакета акций в одном фонде не должен превышать 30% от общего размера капитала, находящегося в управлении, или 12 миллионов евро.

По состоянию на июнь 2001 года, эти 3 фонда инвестировали государственные средства в 18 FCPR, которые, в свою очередь, вложили средства в 267 фирм. Общая капитализация этих фирм составила около 5 миллиардов евро, при этом средний размер инвестиций в одну компанию составил около 1,2 миллиона евро. На компании, действующие в таких инновационных сферах, как наука о жизни, новые материалы, промышленные процессы или связь и новые информационные технологии, приходится 83% всех инвестированных средств, при этом их доля в общем числе компаний, получивших финансирование, составляет 78%.

До 1991 года половина экспорта Финляндии приходилась на Советский Союз. Распад СССР, а также глобальный экономический кризис 90-х годов ХХ века оказали существенное негативное воздействие на экономику Финляндии, где уровень безработицы резко возрос с 3,5% в 1990 г. до 20% в 1993 г. Для того, чтобы справиться с такой ситуацией, в 1994 г. Правительство Финляндии разработало новую экономическую программу, задача которой состояла в превращении Финляндии в глобализированное информационное общество. Для достижения этой цели правительством была разработана интегрированная и в высшей степени интерактивная Национальная инновационная система, деятельность которой непосредственно контролируется Президента Финляндии.

• Цель: Цель создания инновационной системы состояла в повышении конкурентоспособности отраслей базовой промышленности страны при одновременном развитии новых отраслей промышленности в сфере высоких технологий. Система была направлена на обеспечение поддержки инновационного и делового развития на всех его стадиях, начиная с научных исследований и разработок, до начала инкубационной стадии, и до стадии производства и налаживания связей с мировыми рынками.

• Структура: Основным организациями, входящими в состав инновационной системы, являются: Академия Финляндии, Национальное технологическое агентство (TEKES); государственные и частные организации в сфере НИОКР; агентства по передаче технологии и источники капитала. Вместе эти организации предоставляют широкий набор услуг, включая:

1. Технологическую поддержку НИОКР;
2. Рисковое финансирование, включая акционерный капитал, “мягкие” займы, и гранты;
3. Доступ на международные рынки;
4. Обучение и развитие предпринимательских и технических навыков;
5. Предоставление консультаций по созданию оптимальных организационных моделей; и
6. Установление международных связей.

Ниже приводится краткое описание конкретных функций, выполняемых каждой их этих организаций.

Источники финансирования: Финляндия располагает целым рядом государственных и частных источников финансирования инновационной деятельности, включая такие как: SITRA (Finnish National Fund for R&D) – Финляндский национальный фонд НИОКР; Стартовый фонд Керы (Хермия) (инкубатор и источник первоначального капитала); Фонд “Финнфанд” (Finnfund) – специализируется на финансировании совместных предприятий; и Фонд финляндских изобретений (Foundation for Finnish Inventions). Фонд SITRA был создан в 1967 г. и является крупнейшим государственным источником венчурного капитала. Ассигнование средств на финансирование деятельности этого фонда осуществляется Парламентом Финляндии, при этом средства фонда используются для предоставления: (i) стартового капитала для новых технологичных фирм (в 1999 г. Фонд SITRA был миноритарным акционером в более чем 90 компаниях); (ii) услуг по установлению контактов между малыми и средними предприятиями и финансовыми посредниками; (iii) средств для осуществления научно-исследовательских проектов в существующих компаниях независимо от их размера; (iv) средств для реализации проектов по обучению персонала; (v) средств для передачи технологий; и (vi) средств для существующих фондов венчурного капитала.