Первая в Иркутске коучинг-сессия для руководителей иркутских наукоемких предприятий малого и среднего бизнеса имела длинное вступление. Участникам Первой Сибирской Венчурной Ярмарки, которая пройдет 28–29 июня в Новосибирске, объясняли азы взаимодействия с потенциальными инвесторами. Наибольшее волнение вызвал имущественный пункт, озвученный руководителем Регионального Инновационного центра (РИЦ) Иркутского государственного технического университета Евгением Семеновым. Человек, под управлением которого РИЦ в прошлом году получил около пяти миллионов рублей, работая на процентах от объема привлеченных в регион инвестиций, большую часть своего выступления потратил на самый очевидный аспект отношений разработчика и венчурного инвестора: сложности в сделке возникают из-за психологических трудностей автора идеи, который не определился, с какой частью акций будущего предприятия ему придется расстаться. В российской статистике РАВИ (Российской Ассоциации Прямого и Венчурного Инвестирования) говорится о том, что если более 70% разработчиков об этом вообще не думали, а четверть готова предложить потенциальному инвестору долю в 4–5%, то человек, считающий деньги, не готов расстаться с ними на условиях менее надежных, чем блокирующий пакет акций. Цивилизованный мир уже добрую сотню лет воспроизводит привычную схему отношений, когда разработчик продает ноу-хау, а венчурный инвестор вкладывает в него деньги в обмен на долю собственности, капитализация которой резко увеличивается с появлением на свет принципиально новой технологии. У нас — так исторически сложилось — инновации долгое время сосредоточивались в промышленной экономике, а роль венчурных инвесторов брали на себя финансово-промышленные группы, которые оплачивали идеи по модернизации своих предприятий. Элементы этой системы встречаются практически у всех промышленных игроков, работающих на территории региона: «Иркутскэнерго», ИркАЗ-СУАЛ, «Илим Палп». В группах, владеющих этими предприятиями, на поток поставлена модернизация, способная окупиться в течение пяти–шести лет: замена узлов и агрегатов на более экономичные, энергосберегающие технологии, принципиально новая схема производства в основе строящегося завода. Однако это не венчурный бизнес в классическом смысле: окупаемость и капитализация — все-таки не одно и то же, а инвестор через пять–шесть лет не оставляет свой след на рынке в виде нового предприятия, чья капитализация увеличилась в несколько раз. Ну и совсем из области фантастики ситуация, когда инвестор продает свою долю в бизнесе, чтобы найти новый объект для вложений. В русских традициях иметь синицу в руке и расширять бизнес, в лучшем случае доверив производственный процесс наемному менеджеру. Инновационная деятельность в Иркутске развивается за счет «диетического» государственного финансирования. Если в Новосибирской области на финансирование инновационных проектов ежегодно тратится 100 млн рублей, то бюджет Иркутской области выделяет для этих целей около 16 млн, из которых только 25% пойдут на гранты реальным проектам, победившим в конкурсе. Городская администрация инновации поддерживает в рамках программ, касающихся малого бизнеса, проводя семинары и обучающие мероприятия. Таким образом, несмотря на очевидные информационные успехи в борьбе за инновации, реальная целевая аудитория, которой эти деньги действительно нужны — малый и средний бизнес, в основе которого лежат научные разработки, — остается на периферии. Интерпретируя слова начальника управления по стратегическому развитию и инновационной политике администрации Иркутска Николая Потороченко, можно заключить, что властям региона нечего предложить предпринимателям, кроме арендных льгот, административных и, возможно, налоговых поблажек. На большую политику накладывается специфика малого бизнеса. В Иркутской области не было и нет культуры общения инвесторов и разработчиков, поэтому грех удивляться ситуациям, когда ученый на заседании совета по инновациям вещает об умопомрачительных коммерческих перспективах предмета, который находится в его левой руке, но затрудняется ответить на вопрос, какова же себестоимость производства единицы товара. Потому что никому и в голову не пришло подсчитать стоимость опытных образцов, которые делали своими руками, чтобы подешевле вышло… Несмотря на то что в списке участников семинара фигурировали предприятия, работающие в сфере химии и нефтехимии, программного обеспечения, машиностроения и обогащения минеральных ресурсов, наиболее полезным оказался совет «ретранслировать» свои мысли в понятные инвесторам термины: продукт, рынок, оборот и прибыль. Из более чем десятка компаний, которые поедут на Первую Сибирскую Венчурную Ярмарку, только у одной есть опыт общения в таком формате — с венчурной ярмарки, проходившей в Санкт-Петербурге. Остальным нужно объяснять, что чем меньше трудностей возникнет в процессе «перевода», тем лучше для проекта. Впереди — вторая коучинг-сессия, где уже не потребуется говорить, что на Ярмарку стоит везти проекты стоимостью от 100 тыс. долларов. И тогда место ликбеза займет решение технических вопросов и целенаправленная подготовка к общению с потенциальными инвесторами. Если гора не идет к Магомету, то Магомет приложит все возможные усилия. /, №20(162), 28 мая 2007/ |