| Жест отчаяния. Свой вклад в копилку провозглашенного Владимиром Путиным курса на информатизацию хозяйства Минпромнауки России оценило в $200 млн. Именно столько в ближайшие три года получат от государства малые предприятия на реализацию инновационных проектов. По словам замминистра Андрея Фурсенко, этого вполне достаточно, чтобы высокотехнологичные "малыши" к концу означенного срока удвоили свой оборот - до $2 млрд - и помогли вывести сырьевую экономику России на интенсивный путь развития. Объем венчурных инвестиций в технологический бизнес в странах ЕС за последние пять лет превысил 25 млрд евро, а в США, контролирующих 3/4 мирового объема венчурного капитала, венчурные фонды за это время успели вложить в малые предприятия свыше $50 млрд. В России же, несмотря на рекордный рост внешних инвестиций (по данным Центробанка - $2,5 млрд в первом полугодии) и начавшийся возврат "беглого" капитала, притока средств в наукоемкий венчурный бизнес так и не произошло. Финансирование отсталости. По данным Российской ассоциации венчурного инвестирования (РАВИ), если на долю мелких высокотехнологичных фирм в мире приходится более 85% объема средств рискового финансирования, то в России картина прямо противоположная. Около трех десятков венчурных фондов за последние десять лет вложили около $1,5 млрд в малые и средние предприятия, из которых лишь 5% было выделено инновационным фирмам. Все остальное ушло в лесопереработку, пищевую промышленность, добывающие отрасли. В итоге этого "финансирования отсталости", как сообщил корреспонденту журнала "Финанс." президент Ассоциации разработчиков программного обеспечения "Руссофт" Валентин Макаров, доля России на мировых рынках высокотехнологичной продукции сейчас составляет всего 0,3%, что в 130 раз меньше, чем показатель США. Причем для венчурного бизнеса Россия подходит как никакая другая - после крушения советской экономики огромные массы квалифицированных специалистов оказались невостребованными. Только часть из них ушла в малое предпринимательство, чего хватило для возникновения более 50 тыс. небольших инновационных фирм с персоналом в десяток-другой сотрудников. Сейчас в большинстве своем эти компании по зарубежным меркам прозябают, довольствуясь годовым оборотом, редко превышающим $500 тыс. Раскрыть неиссякаемый интеллектуальный потенциал не удается даже несмотря на рост объем экспорта программного обеспечения малыми предприятиями. По словам Валентина Макарова, только в 2003 году он перевалит за $500 млн и более чем удвоится по сравнению с прошлым годом. В целом за последние три года рост составит внушительную цифру - 277%. Но даже при таком раскладе доля инновационной продукции в общем объеме промышленного производства ничтожна - 2,2%. Это очень далеко даже от показателя Индии, не говоря уже о развитых странах мира. Голодные "малыши". Главная проблема заключается в том, что малые инновационные предприятия, как, впрочем, и весь реальный сектор экономики, испытывают значительный недостаток инвестиций и заемного капитала. Исправить ситуацию могло бы венчурное финансирование, когда вложенные на несколько лет средства сулят большие по сравнению с добывающими отраслями проценты, но без всякой гарантии успеха. С тем, чтобы привлечь в стратегически значимый для государства сегмент экономики частные капиталы, зарубежные правительства всячески содействуют венчурному предпринимательству, предоставляя предприятиям ссуды, давая налоговые послабления, а по мере возможности - и страхуя риски. Только это, собственно говоря, и позволило народиться таким гигантам компьютерной техники и технологий, как Microsoft, Intel, Apple Computers, Sun Microsystems. Все эти фирмы на этапе их возникновения были профинансированы именно венчурными фондами. По словам премьер-министра Михаила Касьянова, России нужно "большое количество мобильных форм предпринимательской деятельности в виде малых предприятий, которые могли бы привлечь инвестиции" в технологический сектор экономики. Однако такие предприятия существуют уже давно, а государство их замечает только когда приходит пора собирать налоги. Как сообщил корреспонденту журнала "Финанс." гендиректор фирмы "Парк-Медиа-Консалтинг" Денис Лазарев, "сейчас мало отечественных фирм, работающих в сфере информационных технологий (ИТ), где было бы занято больше 50 человек. Их несколько тысяч, и они поставляют на мировой рынок, в том числе в США и Европу, вполне конкурентоспособную продукцию". Тем не менее микроскопическая прибыль при высоких налогах и трудностях в получении банковского кредита не дает предприятиям расти. О масштабах же государственной "поддержки" можно судить по "минпромнауковским" $66,5 млн в год на все 50 тыс. предприятий. Едва ли можно всерьез говорить о том, что после размазывания этих средств по бюджетной тарелке тысяч голодных "малышей" венчурные фонды смогут их накормить или снизить риски частных инвесторов. Слесарный hi-tech. Вместо финансовой помощи, которая могла бы содействовать привлечению в инновационный сектор венчурного капитала, на предприятия, как говорит президент ассоциации "Руссофт" Валентин Макаров, "еще и навешивают налоги". В том числе социальный, хотя 70% всех затрат малых высокотехнологичных предприятий идет как раз на выплату зарплат и создание новых рабочих мест. По мнению президента ассоциации, объединяющей около половины российских производителей программного обеспечения, причина этого заключается в том, что налоговая система построена под добывающие отрасли, которые лоббируют выгодные им налоговые законопроекты. То есть под тех, кто "только выкачивает ресурсы и не создает новые рабочие места". Пока же эту систему никто не отменил, вряд ли стоит удивляться тому, что инновационные предприятия предпочитают уходить от налогов в "тень" или вообще не регистрироваться в качестве субъектов экономической деятельности. К примеру, из десяти фирм, значащихся на сайте РАВИ, куда автор статьи безуспешно пытался прозвониться, телефонную трубку подняли лишь в одной, да и то подошедший оказался... слесарем. Всего же, по оценке РАВИ, официально зарегистрированы менее половины из реально существующих технологических предприятий. Впрочем, не только прижимистость Минпромнауки и непомерные налоги привели к тому, что возникновение венчурных компаний остановилось даже в добывающих отраслях. "Венчурные предприятия не готовы увеличивать свой рисковый капитал, опасаясь непроизводственных потерь в результате волокиты и затянутых бюрократических процедур в России", - заявила недавно президент Американской ассоциации геологов-нефтяников Робби Грис. Стараниями чиновников предынвестиционный период при вложениях венчурного капитала у нас в стране растягивается на полтора-два года. При этом на выбор объекта инвестиций, оценку инвестиционных рисков и переговоры с инициаторами инновационного проекта - владельцами или руководством предприятия приходится только 3-4 месяца. Все остальное время поглощает регистрация инвестиций в Центральном банке (открытие счетов типа "И" и "Т"), регистрация проспекта эмиссии в Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг и различные согласования с Министерством по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства, МНС и т. д. Терпение венчурного фонда нередко лопается задолго до заполнения последней регистрационной формы. На обочине глобализации. В России зарегистрировано три десятка венчурных фондов, в совокупности управляющих около $2 млрд. Примерно 25% от этой суммы уже инвестировано в реальные проекты. Но основная часть суммы - $1,5 млрд - только ждет своего вложения в перспективные венчурные проекты. Если все останется как есть, то эти деньги пойдут не на преодоление технологического разрыва с передовыми государствами, а на увековечение отсталости. В мировом масштабе венчурная отрасль переживает период небывалого подъема, что объективно связано с последними научно-техническими достижениями, глобализацией, информатизацией общества, повышением роли знаний и информации в бизнесе. Чтобы использовать венчурные средства по их прямому назначению - для поддержания инновационных проектов, инвесторы хотели бы достичь более четкого понимания сценария экономического развития страны. К сожалению, официальные программные заявления о переводе экономики страны на высокотехнологичные рельсы кроме скромных ассигнований пока больше ничем не подкрепляются. /«Финанс», 30.09.2003/ |