| Руководитель Департамента поддержки и развития малого предпринимательства г.Москвы Михаил Вышегородцев и руководитель Департамента государственного регулирования в экономике Министерства экономического развития и торговли Андрей Шаров приняли участие в программе "Диалог" телеканала РБК ТВ на тему "Инвестиции "новой волны". Ниже приводится краткое изложение их выступлений. Ведущий: В 2006 году государство рассчитывает выстроить систему партнерства с бизнесом, в том числе и в области венчурного инвестирования. На поддержку таких проектов будет потрачено свыше 2 млрд рублей. Для сравнения: европейские страны выделяют на венчурные проекты в десятки раз больше средств на протяжении почти сорока лет. Каковы перспективы инвестиций «новой волны» у нас? Преждевременно ли полагать, что венчурное инвестирование поможет нашей стране избавиться от нефтяной зависимости, дать серьезные средства в реальный сектор? А.Шаров: На самом деле, это тот инструмент роста экономики, который, в отличие от природных ресурсов, неисчерпаем. Наш народ очень изобретателен, и количество научных разработок и инноваций на душу населения, я думаю, одно из самых высоких в мире. Другое дело, чтобы они были востребованы. Мы умеем изобретать, а продавать не умеем, не умеем раскручивать товар, позиционировать его на рынке, занимать ниши не только в России, но и за рубежом. Правительственная программа создания венчурных фондов совместно с правительствами субъектов федерации стартовала в 2005 году. И есть уже некоторые результаты, хотя венчур предполагает длительный срок для реализации проектов. За год нам удалось создать 6 венчурных фондов общим объемом 1 млрд 120 млн рублей государственных средств. В 2006 году мы намерены привлечь вместе с регионами еще 1 млрд, итого - 2 млрд руб. для малого бизнеса. М.Вышегородцев: Прежде всего, я бы хотел вернуться к началу разговора. Я думаю, что венчурное финансирование – это по сути своей рисковое финансирование: оно может быть как прибыльным, так и убыточным. Москва в этом плане стартовала немного раньше, и хотя и не создавала венчурный фонд, но мы работали по принципу выдачи субсидий и субвенций предпринимателям, пусть и небольших. В Москве уже давно работает научно-технический совет, который отбирает проекты малых предприятий и представляет их для финансирования из московского бюджета. Точнее, представлял до того момента, пока МЭРТ не вышел с инициативой создания венчурного фонда, и Москва выиграла конкурс. Столица вложила свои 200 млн руб., и 200 млн руб. получила из министерства. Сейчас идет процесс отбора управляющей компании, и думаю, что все инновационные проекты, которые предприниматели будут представлять к финансированию в Департамент либо в научно-технический совет - они будут финансироваться из венчурного фонда. В.: Насколько я понимаю, задача государства - в принципе снизить риск этого рискового вида инвестирования. Так? А.Шаров: Да, абсолютно верно. На сегодняшний день ситуация на венчурном рынке сложилась такая: если проект свыше 1 млн долларов – он интересен крупным инвесторам. Если же речь идет о 100 тыс. долл., 300 тыс. долл. - ни иностранные, ни российские инвесторы не связываются с таким проектом. В.: Есть такое понятие – бизнес-ангелы, которые как раз и финансируют проекты от 50 тыс. долл. или маленькие компании. И это как раз инвестирование на ранней стадии. Есть такое? А.Шаров: Такое направление действительно есть. Но оно не столь развито. В.: Самое главное - без этого направления невозможно перейти к следующей стадии? А.Шаров: Абсолютно верно, но есть и другие государственные программы, которые на ранних стадиях поддерживают предпринимателей и дают небольшие деньги, например, 10 тыс. долл. - на НИОКР, 50 тыс. долл. - на этапе, когда НИОКР завершен и имеется промышленный образец – это программа "Старт" фонда Бортника. Но вот дальше никто эти компании не "подхватывает", государство как бы забывает о них. И как раз для этого создаются венчурные фонды. Мы создаем их вместе с регионами и, что очень важно, вместе с частниками. Я хотел бы подчеркнуть: впервые в России создается такое частно-государственное партнерство, когда 50% вкладывает государство, а 50% дает частный инвестор. И все это отдается в управление управляющей компании - тоже частной. В.: А как она отбирается? А.Шаров: Она отбирается по конкурсу. М.Вышегородцев: Главное, что чиновник не принимает участие в выборе того или иного предприятия для финансирования. Задача управляющей компании – отбор самых хороших проектов. Конечно, рисковая задача, но тем не менее, имеющая цель заработать деньги. Деньги, которые заработаны, будут инвестированы обратно в венчурный фонд. В.: Вы говорите, чиновники не вмешиваются. Но государство же определяет "правила игры" на конкурсе? М.Вышегородцев: Безусловно, мы будем определять "правила игры", и одно из этих правил – способность управляющей компании привлечь частных инвестиций на сумму не меньше вложений государства – как федерального министерства, так и московского правительства. В.: То есть задача привлечь инвестиции всегда осуществима, когда возможно показать рыночную перспективу? Значит, задача управляющей компании – найти рыночную нишу? М.Вышегородцев: Она есть, поверьте. Помимо того, что у нас много изобретают, у нас есть много проектов, которые не финансируют банки, потому что нет залогов, потому что эти проекты рисковые, а банки консервативны и не идут на риск. А венчурный фонд – он рисковый фонд, он может рисковать в 10-ти проектах, но 11-й, 12-й проект профинансировать так, что он покроет риски всех остальных проектов. В.: Т.е. государство уже закладывается на риск, на потерю? М.Вышегородцев: Безусловно. В.: В других странах для финансирования венчурных проектов используются средства пенсионных фондов. Так? А.Шаров: Когда рынок инструментов накопления в пенсионных фондах у нас будет развит так же, как в Израиле или Великобритании, возможно, и у нас появятся эти "длинные" деньги. В.: Пенсионные деньги как раз и должны быть в максимальной степени защищены. Если другие страны используют эти средства как инструмент вложения в рисковые проекты – может, и нам стоит подумать? А.Шаров: Мы только в начале пути… М.Вышегородцев: Конечно. Может быть, через 10 лет, может, и раньше - все это обязательно будет, потому что будут проекты, которые перейдут уже начальную стадию, и они потребуют больших вложений, длинных и гарантированных вложений. А.Шаров: И нельзя забывать, что венчурные фонды созданы для развития малых инновационных компаний. Поэтому пока речь о проектах на миллионы долларов не идет. В.: Наверное, никто и не позволит использовать в проектах на миллионы долларов средства пенсионных фондов. Эти деньги и должны составлять маленькую часть всех средств для того, чтобы риск для них был действительно минимизирован. Но давайте поговорим о конкретных проектах. Что сегодня можно назвать ярким примером венчурного инвестирования? М.Вышегородцев: Так совпало, что решение о создании венчурного фонда было принято тогда, когда Москва выиграла конкурс на право создания ОЭЗ в Зеленограде. И сейчас мы очень рассчитываем, что электронная промышленность будет развиваться в этой зеленоградской ОЭЗ, и инновационные разработки, которые будут претендовать на финансирование из венчурного фонда, будут также приближены к этой ОЭЗ. Т.е. мы рассчитываем, что как раз из этого фонда мы будем финансировать проекты, связанные с электроникой, микроэлектроникой, нанотехнологиями и другими научными разработками. В.: Т.е. здесь необходимы налоговые льготы. Так я вас понимаю? А.Шаров: Нет, здесь так удачно совпало, что из 6 регионов, в которых создаются венчурные фонды, в четырех будут созданы и ОЭЗ. Более того, мы помимо ОЭЗ и венчурных фондов в этих же регионах создаем и инновационные бизнес-инкубаторы, где инкубируем малые инновационные компании, занимающиеся разработками научно-технической продукции. Если в Москве это электроника, то, например, в Татарстане будет присутствовать нефтехимический компонент, исследования в этой области, Томская область – это медицинская техника и т.д. То есть у каждого региона есть свои конкурентные преимущества, которые он будет развивать. М.Вышегородцев: Я бы хотел дополнить. У Москвы нет такой нефтяной трубы, нет крупных машиностроительных производств… В.: Есть московская недвижимость, которая всегда в цене. М.Вышегородцев: Ну, московская недвижимость – это другой источник финансирования, в том числе и закрытых паевых инвестиционных фондов, мы о них можем поговорить дальше. А что касается вложения денег венчурного фонда – они как раз пойдут в науку, в разработки. И кстати, это перспектива работы вместе с научно-исследовательскими и учебными институтами, которых в Москве очень много. Мы очень заинтересованы в том, чтобы институты создавали свои технопарки и бизнес-инкубаторы, где студенты на стадии окончания учебы и перехода в аспирантуру продолжали бы свои научные разработки. В.: Т.е. речь идет о привлечении денег в науку, в научную сферу? М.Вышегородцев: Безусловно. В: Пришло время поговорить о критериях отбора управляющих компаний. А.Шаров: Вместе с регионами и с сообществом инвесторов мы уже разработали критерии отбора управляющих компаний, конкурс будет объявлен в середине января 2006г., т.е. уже через несколько дней. Каковы основные условия? Первое – это опыт, бэк-граунд. Компания должна, говоря на профессиональном языке, "поднять" несколько фондов. Нам не нужны компании, которые только выходят на рынок, нам нужны компании с серьезной профессиональной репутацией. Второе важное условие – это размер вознаграждения за управление фондом. Компания должна предложить лучшие условия, чтобы победить на конкурсе. В.: О каких суммах может идти речь? А.Шаров: Чем меньше, тем лучше. Речь идет о процентах. В.: Но тогда объем должен быть значительным. А.Шаров: Объем в Москве – 800 млн рублей. Это приличный объем. И, более того, если фонд хорошо заработает, мы можем увеличить объем фонда, возможны бонусы для управляющих компаний. Третье условие, поставленное регионами, - желателен опыт работы в регионе. Это тоже станет определенным конкурентным преимуществом для управляющих компаний. Это нужно для того, чтобы компания представляла себе рынок, куда предстоит инвестировать средства частных инвесторов. Наконец, необходимо, чтобы компания понимала саму операционную модель фонда. Нужна качественная заявка с раскрытием источников доходов, расходов, порядка инвестирования, т.е. компания должна показать свою профессиональную состоятельность. Вот 4 основных условия, которые будут влиять на отбор компании. М.Вышегородцев: И еще есть одно условие, о котором я уже говорил: компания должна привлечь частные инвестиции на сумму, превышающую государственные вложения. В.: На компании какого уровня вы рассчитываете? А.Шаров: Если говорить о российских компаниях, то это первая двадцатка. Если говорить об иностранных компаниях – а ряд регионов очень заинтересован в приходе иностранного инвестора – то это, скорее всего, не сами крупные компании, а их партнеры, которые поверили в этот проект, вышли из крупных компаний и создали управляющие компании. В.: А не получится ли так, что весь венчурный бизнес, весь зарождающийся сегодня венчурный рынок будет мгновенно поделен? А.Шаров: Вряд ли. Потому что мы стартуем с достаточно скромной цифры - процентов 10, не больше. Легко завоевать нишу на венчуре невозможно. Срок, на который мы передаем управление управляющим компаниям - от 5 до 7 лет. По истечении этого периода должны быть проданы все паи или доли. Поэтому здесь быстрых денег не будет. М.Вышегородцев: Венчур иногда предполагает и быстрые деньги. Но, как правило, это игра на перспективу. В.: Вы говорили о Зеленограде. Электронная промышленность – это тоже отдельная ниша? М.Вышегородцев: У нас в Москве очень много умельцев, которые приходят с патентами на свои разработки и претендуют на получение финансирования для реализации этих патентов. Недавно мы рассматривали на научно-техническом совете одно предложение: человек изобрел совершенно новый тип насоса. Он его запатентовал, у него уже есть заказчики - те же самые нефтяные компании. Почему бы сейчас не профинансировать производство этого изобретения? А.Шаров: Я тоже могу привести два примера, которые меня поразили. Первый пример – это медицинский прибор, который анализирует кровь без реагентов. Это революция в медицине. И второй пример – новый принцип замораживания продуктов без фреона. И когда у предпринимателей спрашиваешь, сколько денег нужно, чтобы довести разработку до промышленного использования, они называют сумму в 200-300 тыс. долларов, т.е. это суммы, не интересные крупным компаниям. Тем не менее, это абсолютно перспективные разработки. М.Вышегородцев: Это, кстати, ответ на вопрос об объеме венчурного фонда и о том, какое количество разработок на эти деньги можно профинансировать. На самом деле 2 млрд руб.– это хороший объем для финансирования вот таких небольших проектов, которые не требуют миллиардных вложений. Достаточно 200-300 тыс. долл., чтобы запустить такую разработку в промышленное производство и уже получать прибыль. Но есть одна проблема, и я о ней хочу сказать. Как только мы начинаем такие неоформленные, незапатентованные разработки выдавать на международный рынок, - у нас их сразу воруют. В меньшей степени на Западе, в большей – в Китае. Как только мы вывозим какую-либо разработку, ее тут же фотографируют, приобретают образец и делают такой же прибор, но уже китайского производства. В.: Почему же этими изобретениями не воспользовались наши крупные промышленные компании, торговые сети? А.Шаров: Во-первых, это не их бизнес. Во-вторых, пока инвестиционная активность весьма низка. Пока сохраняются большие цены на нефть, об инновациях думает только правительство. В.: Насколько оригинальна российская схема венчурного инвестирования? А.Шаров: Наша схема не оригинальна, она лишь адаптирована к российским условиям. Эта схема создания венчурных фондов и софинансирования частного бизнеса неплохо обкатана в Великобритании, США, Израиле. Наша схема носит международный характер, и поэтому она – это очень важно – должна быть понятна иностранному инвестору. В.: Вы все-таки рассчитываете на то, что придет иностранный инвестор? А.Шаров: Мы обязательно рассчитываем на это. И более того, призываем: приходите. В.: А зачем, ведь в России колоссальное количество денег – и у компаний первой двадцатки, и у государства - стабфонд, инвестфонд? А.Шаров: Привлечение иностранных компаний - это не только инвестиции, это еще и улучшение конкурентной среды. В.: Т.е. участие иностранных компаний может помочь нашим завоевать международный рынок? А.Шаров: Абсолютно верно. М.Вышегородцев: Это вывод нашей продукции на международные рынки. Кроме того, они приобретают знания по оформлению изобретений, они получают необходимые документы по международным стандартам - ИСО 9001:2000 и т.д. В.: Не получится ли так, что многие наши изобретения, которые "лежат под сукном", потому что не находится заказчиков, уйдут за рубеж? А.Шаров: Мы тоже задавали себе этот вопрос. И в 2006 году мы запустим программу – надеюсь, федеральное правительство нас поддержит, а правительство Москвы примет участие в этой программе – это субсидрование затрат на международное патентование. Это исключительно важно, потому что такие патенты стоят и 20, и 50 тыс. долларов. Тогда мы сможем действительно выстроить связку: венчурный фонд – малая инновационная компания – компенсация этой компании стоимости оформления международных патентов. М.Вышегородцев: Кстати, такие предложения к нам уже поступают из технопарка в Зеленограде. Они готовы разработать необходимые документы, чтобы малое предприятие могло стандартизировать свою продукцию по международным стандартам. И наша московская структура поддержки малого бизнеса тоже вышла с предложением - центр субконтрактации. Интерес у малых предприятий есть, а мы, со своей стороны, должны помогать малому бизнесу выводить свою продукцию на мировые рынки. В.: Получается схема: государство привлекает крупный бизнес, чтобы он "проводил" малый на международный рынок, да и на российский тоже? М.Вышегородцев: И государство тоже должно помогать. Это не наша выдумка: во всем мире государство субсидирует часть расходов предприятий по выходу на международный рынок. По сельхозпродукции иногда такие дотации достигают двух третей расходов. А.Шаров: Для того, чтобы снизить риски управляющих компаний и инвесторов, государство при отборе управляющих компаний может ограничить свою прибыльность – все-таки задача государства не в том, чтобы делать бизнес на венчуре. Государство может ограничить свою доходность уровнем инфляции, это очень хорошее предложение для инвесторов. И эта схема выгодна регионам, потому что доля субъекта РФ, которая возрастет за 5-7 лет, возвращается в бюджет субъекта РФ. То есть регион кровно заинтересован в том, чтобы венчурный фонд хорошо работал и эффективно вкладывал деньги. М.Вышегородцев: Т.е. каждый год прибавляя финансирование из бюджета региона, мы можем увеличивать объем венчурного фонда. В.: То есть вы посмотрите на динамку и будете планировать от достигнутого? М.Вышегородцев: Либо создадим еще один фонд. В.: На какой рост вы приблизительно рассчитываете в год? А.Шаров: Есть разные модели. В первый год инвестирование идет в процентах от общего капитала, это классическая схема, но оптимистический сценарий – это где-то 20% годовых. В.: А увеличение финансирования фондов со стороны государства? А.Шаров: Увеличение объемов – по потребности. Например, если в Татарстане сейчас 400 разработок на стадии оценки, но нет такого количества денег, то, естественно, управляющая компания выберет сначала самые перспективные разработки и затем будет двигаться к концу списка. Если будет потребность: ведь в ряде регионов есть и инвестиционные фонды, не обязательно венчурные. Т.е такую компанию может "подхватывать" потом инвестиционный фонд, либо можно увеличить венчурный фонд, но под потребность. М.Вышегородцев: Москва заложила на следующий год в бюджете 230 млн руб. на венчурное финансирование только по Департаменту поддержки и развития малого предпринимательства. В.: Примерно сколько проектов? М.Вышегородцев: Я считаю, что это не менее чем 30 проектов, исходя из тех небольших потребностей, которые называют предприниматели для выведения своих разработок на промышленное производство. В.: Ориентироваться вы будете на институты и университеты? М.Вышегородцев: Мы будем ориентироваться на массовую рекламу, и начнем уже с января или февраля в Москве давать такую рекламу, чтобы те предприниматели или ученые, которые имеют разработки и хотели бы их реализовать, могли подавать документы. В.: Куда? М.Вышегородцев: Мы планируем с середины января отобрать управляющую компанию и объявить конкурс. Поэтому в феврале управляющая компания уже начнет свою работу, и уже с февраля или марта сможет принимать проекты. А.Шаров: Это очень принципиальный момент. Управляющая компания будет публичная – в том плане, что будут известны адреса, контакты. Примет управляющая компания инвестиционное решение или не примет – это уже дело компании, но рассмотреть заявку она обязана, и должна дать обоснованный ответ. На самом деле те 6 первых регионов – они могут "снять сливки" со всей страны, потому что достаточно приехать в Москву и зарегистрировать здесь компанию, прийти и получить финансирование, даже если работаешь в другом регионе. /, 12.01.2006/ |