| Факультет инноваций и технологий бизнеса АНХ вырос из большого международного проекта. Сколько лет может потребоваться для становления лидерской бизнес-школы, с какими трудностями могут столкнуться ее создатели, мы обсуждаем с деканом факультета Владимиром Зиновым. Учиться только по западным учебникам практически невозможно, обязательно нужно что-то свое. -Владимир Глебович, трудно в России создать бизнес-школу с нуля? – Все трудно начинать с нуля. Но чистого нуля, в общем-то, никогда не бывает, все равно получается перенос каких-то уже имеющихся навыков. Для того чтобы создать бизнес-школу с нуля, нужен коллектив единомышленников, сложившийся бизнес-процесс, отражающий реалии нашего правового поля и отечественной практики, квалифицированные преподавательские кадры с практическим опытом работы в бизнесе. На пустом поле, с помощью только зарубежных инструкторов ничего сделать в подавляющем большинстве случаев просто нельзя. – Но, кажется, вы как раз начинали именно с иностранными инструкторами? – Действительно, у нас началось с того, что в 1994 году американцы выиграли грант USAID на создание международного инкубатора технологий в России и решили у академика Абела Аганбегяна в Академии народного хозяйства вырастить положительный опыт. За два года действия гранта такой опыт у нас появился. Опыт консультирования, отбора инновационных проектов и опыт взаимодействия с малым технологическим бизнесом. Ничего такого раньше в России не было. Образовательные программы родились как сопровождающие выигранный грант. Это были краткосрочные курсы повышения квалификации. В 1997 году Абел Гезевич поставил перед нами новую задачу – создать магистерскую программу «Технологический менеджмент». Мы получили возможность пройти в 1998 стажировку в США по программе «Коммерциализация науки и технологий». – То есть вы пошли по пути переноса зарубежных программ на нашу почву? – Не так-то все просто. Мы сразу же убедились, что скопировать зарубежный опыт обучения практически невозможно. Этот опыт оптимален для другой системы ценностей и другой системы правовых отношений. Сюда он не переносим, точнее, не копируем. Бесполезно повторять их программу, методические материалы, учебники. Мы изучили методические подходы, которые применили к созданию отечественной программы обучения взрослых менеджеров специфическим вопросам коммерциализации технологии. Разработали собственные учебные пособия, в основе которых лежит по крупицам собранный отечественный опыт. И этого оказалось достаточно. – Начали и… дефолт? – Практически так оно и было. Но именно дефолт побудил людей к повышению своего образования. В академии появились первые программы МВА, и у нас возникла идея создать свою программу МВА – по инновациям. Содержание своей МВА мы стали уточнять под интересы тех, кто приходил учиться, и программа зажила. Например, вскоре мы поняли, что нашими сюжетами интересуется тот, кто хочет управлять венчурным бизнесом. С 2003–2004 годов к нам все больше стали приходить менеджеры из промышленности. Все годы своего развития мы пытались сохранить наше «инновационно-технологическое лицо». – Какие ошибки могут подстерегать создателей новой бизнес-школы? – Сегодня наметилась тенденция превращения бизнес-школ в экономические факультеты. Это просто беда для страны. За рубежом это, кстати, тоже наблюдается. Мы в свое время решили, что наш преподаватель – прежде всего практик, способный теорию преломить через практические рекомендации и иллюстрировать примерами из собственной практики. Преподаватели вузов у нас читают только общепрофессиональные дисциплины. Многие пробуют читать специальные курсы, но выдерживают только те, кто работает параллельно в реальном бизнесе. – Возможно ли сегодня вообще создание в России бизнес-школы мирового уровня? – Это для меня не совсем понятная ситуация. У нас бизнес мирового уровня? У нас правовая система мирового уровня? О чем мы говорим? Мы еще только тянемся к мировым стандартам. У нас до сих пор нет, например, закрепления прав собственности на результаты исследований, полученные на средства бюджета. Мы еще многому учимся, совершенствуемся на основе собственных несовершенств. Если к нам приедет зарубежная умная команда и скажет, какой должна быть бизнес-школа, думаю, нас это не очень устроит. Бизнес-образование всегда отражает состояние развития общества и бизнеса. – В такую бизнес-школу будут вложены еще и значительные средства. Разве это не поможет? – Проблема еще упирается в решение организационно-правовых вопросов. Мы, например, не получаем из бюджета ничего. Мы, как подразделение, отдаем академии часть наших доходов. Из тех денег, которые мы зарабатываем, факультет не может инвестировать в свое развитие. Да и академия в целом точно также может работать только по утвержденной собственником смете. Учить бизнесу и не заниматься бизнесом – противоречие. Есть закон о высшем образовании, но до сих пор нет современного закона о дополнительном образовании. Ни в одном законодательном акте нет термина бизнес-образование. Бизнес-школы и бизнес-образование как вид деятельности пока, по сути, не легитимны. Хорошо бы для начала проработать правовую базу. Это замечательно, что государство вкладывается. Но хорошо, если бы оно вложилось комплексно. – Что вы имеете в виду? – Чтобы государство поддержало то, что уже востребовано на рынке образовательных услуг. Уже есть ряд успешных оригинальных программ бизнес-образования. Если бы уникальный опыт лучших программ собрать в одном месте и предоставить разовую государственную поддержку, получилась бы лучшая бизнес-школа, которая могла стать базой развития бизнес-образования в стране. И тогда быстро можно будет получить очень хороший результат, причем не только в этом месте. В данном случае государству разумнее поддержать успешных, построив соответствующую материально-техническую базу, предоставив дополнительные возможности стажировок, развития правового и методического обеспечения. /, 02.12.2005/ |