Сегодня в России создана такая инфраструктура организации инновационной деятельности, которая позволяет говорить не о выживании науки, как это было еще несколько лет назад, а о перспективах - как собственно науки, так и всей экономики страны. О том, как научные разработки и созданные на их основе инновационные продукты связаны с экономическими процессами, рассказал руководитель Федерального агентства по науке и инновациям России Сергеем Мазуренко. Сергей Николаевич, сегодня слово "инновации" стало таким же модным, как и "нанотехнологии". Что же это означает на практике? Инновации - те достижения, которые базируются главным образом на новых научных результатах с использованием новых технологий. Только такие технологии дают возможность производить инновационный продукт, обладающий потребительскими свойствами более высокого качества. Таким образом, ваше агентство определяет, кому дать денег на инновационные разработки, а кому - нет? Определяется это в рамках реализации федеральных целевых программ (ФЦП). Разработан специальный механизм их реализации. Во все рабочие группы, научно-координационный совет при Минобрнауке России, которые занимаются отбором проектов, входят ученые. И обязательно - представители наукоемкого бизнеса. Последних, к сожалению, найти гораздо труднее. А задача чиновников - только помочь организовать эту работу, чтобы она шла в соответствии с теми директивными документами, которыми определены задачи и условия выполнения ФЦП "Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007-2012 годы". Как вы оцениваете результаты реализации ФЦП? ФЦП являются одним из ключевых механизмов. Есть и другие - финансовые механизмы, венчурные фонды, создание особых экономических зон и т.д. Все они должны способствовать развитию инновационной деятельности, созданию малого бизнеса. Те программы, которые реализуются в рамках агентства по науке и инновациям, в частности упоминавшаяся ФЦП, уникальны. Такой тип программ начал реализовываться с конца 2004 года. В ее рамках реализуется вся инновационная цепочка. Ведется проектно-целевое финансирование. Во главу угла ставится проект-задача, которую необходимо решить, чтобы разработать ту или иную технологию, создать тот или иной инновационный продукт. Первый блок программы - генерации знаний, в котором осуществляются поисково-прикладные исследования. Второй блок - разработки технологий. Третий блок - коммерциализации технологий, в рамках которого осуществляется реализация важнейших инновационных проектов государственного значения. Кроме того, в рамках наших ФЦП создается соответствующая исследовательская и инновационная инфраструктура. В физике есть такое понятие, как многофакторный эксперимент, когда много факторов определяют результаты эксперимента. Задача создания инновационного продукта также многофакторная задача. Между появлением идеи и готовым проектом, на который можно выбить финансы, - огромная пропасть, своеобразная "долина смерти". Как, на ваш взгляд, ее можно преодолеть? Этот путь можно преодолеть только при условии создания соответствующей инфраструктуры, которая включала бы в себя центры трансфера технологий, бизнес-инкубаторы, технопарки, особые экономические зоны. Кроме того, необходимо создание соответствующей нормативно-правовой базы, финансовых инструментов. Американцы в 70-х годах поняли, что научные результаты не находят адекватной коммерциализации в промышленности, не используются в рыночной экономике. И тогда они были вынуждены принять закон Бэя-Доула. По этому закону право на интеллектуальную собственность принадлежит университету или научной организации, где были получены результаты. Конечно, государство само по себе не очень хороший бизнесмен. Американцы на момент создания закона реализовали лишь 4% от 27 тысяч патентов на изобретения. Но ситуацию они изменили... Мы же в 90-е годы начали жизнь фактически с чистого листа. Тогда стояла одна задача - сохранить научные коллективы. Ни о каком проектно-сметном финансировании речь не шла. В те годы средняя стоимость одного проекта или гранта была 100-200 тысяч рублей. Серьезных, масштабных исследований с современным исследовательским оборудованием, на высоком технологическом уровне на такие деньги сделать было невозможно. Нужна большая работа в создании необходимой нормативно-правовой базы. Допустим, если ученые академического института или вуза, получившие научные результаты в виде интеллектуальной собственности, хотят создать малую фирму, сегодня это невозможно. В Госдуме сейчас обсуждается закон, регулирующий такие действия. Он, безусловно, даст импульс развитию инновационного бизнеса, малого предпринимательства. А есть ли встречный интерес со стороны бизнеса? Уже есть. Со стороны потенциальных потребителей, намеренных использовать то или иное научное достижение. Кроме того, мы должны в рамках ФЦП привлекать адекватное количество внебюджетных средств. Допустим, в рамках реализации важнейших инновационных проектов за последние два года государство вложило семь с половиной миллиардов рублей, а бизнес - семь миллиардов. При этом продукции произведено и реализовано на 15,5 миллиарда рублей. Как скажется кризис на науке и какую роль смогут сыграть ученые в преодолении кризиса? Известный экономист Николай Кондратьев разработал теорию длинных волн. В соответствии с этой теорией, а она аккумулировала анализ экономического развития, кризисы - цикличны. Весь вопрос в том, с чем выходят страны из такой ситуации. С одной стороны, кризис стимулирует развитие новых технологических направлений, поэтому страна из него может выйти окрепшей. А может, технологически и исторически - отставшей. Поддержка устаревших технологий не стимулирует достойного выхода. В конечном итоге вся экономика и финансы базируются в первую очередь на достижениях наукоемкой промышленности. По оценке ряда экспертов, локомотивом развития и выхода из нынешней экономической ямы будут нано-био-технологии и технологии, связанные с энергоэффективностью и альтернативными источниками энергии. У нас сейчас сформирована система государственной поддержки перспективных направлений. Каждые четыре года президентом страны утверждаются приоритетные направления развития науки и техники. В программах Роснауки финансируются только те работы, которые связаны с пятью приоритетными направлениями (всего их сейчас 9): наноиндустрия и новые материалы; науки о жизни; энергетика и энергосберегающие технологии, включая альтернативные источники энергии; рациональное природопользование; развитие информационных технологий. Фактически все эти направления между собой связаны. Приведу такой пример: нано- и био- ... В рамках нашей программы институтом молекулярной биологии имени В.А. Эльгельгарда были разработаны нанобиочипы, которые позволяют распознавать, к примеру, тот же туберкулез не за сорок дней, как раньше, а за пять-шесть часов. Только на одном пациенте экономится от 25 до 30 тысяч рублей. Или использование нанотехнологий и материалов в энергетике. Одно из перспективнейших направлений развития энергетики - создание топливных элементов различной мощности. Отечественным ученым и инженерам удалось, используя достижения нанотехнологий при создании наномембран, получить новый топливный элемент для подзарядки сотовых телефонов и персональных компьютеров. По своим характеристикам этот элемент лучший в мире, может обеспечить тридцать часов бесперебойной работы. Зарубежные аналоги дают лишь 7-8 часов работы. Важно, что сегодня руководство страны рассматривает развитие наноиндустрии и новых материалов не просто как одно из приоритетных направлений науки, а как стратегический элемент будущей экономики России. В России готовят специалистов, которые разбираются в нанотехнологиях? У нас есть образовательные программы, есть стандарты в области нано. Необходимо их совершенствовать, готовить менеджеров, специалистов в области высоких технологий, создания высокотехнологичной наукоемкой продукции, в области маркетинга. Сейчас у нас разработан "нанокласс" для средней школы, своеобразный обучающий центр, включающий атомно-силовые микроскопы и необходимые методические материалы. Школьники могут "своими руками пощупать наномир", увидеть реальные атомно-молекулярные наноструктуры. Мы в прошлом году поставили с помощью министра образования такие классы в образовательные школы. Соответствующие учебные классы и оборудование поставляются в вузы. Надеемся, что это поможет нам привлечь интерес молодежи к науке и инженерно-техническим специальностям. Причем хотелось бы отметить, что все это оборудование отечественное и соответствует лучшему мировому уровню. Есть ли у вас точки соприкосновения с "Роснано"? К сожалению, пока не такие, как хотелось бы. Но у нас есть надежда, что такое сотрудничество будет налажено. Сотрудничает ли Россия в области науки и техники с другими странами? Есть ли интерес у Запада к нашему развитию нанотехнологий? Я бы не сводил интерес Запада в области науки только к нанотехнологиям. Но он есть. Некоторое наше оборудование, научные результаты превосходят лучшие зарубежные. Мы заинтересованы выходить на мировые рынки. В частности, исследовательское оборудование в области нанотехнологий мы поставляем в США, Европу и Азию. В настоящее время у нас есть возможность объявлять конкурсы на условиях паритетного финансирования с зарубежными научно-исследовательскими коллективами. Такая работа достаточно активно ведется с Европой, Азией. Сегодня реализуется 28 совместных проектов с Германией, 16 - с Китаем, 15 - с Францией, с США и Латинской Америкой - 10. По сравнению с 90-ми годами изменился вектор развития. Нас интересует получение не только научных результатов, но и совместное использование этих результатов, продвижение инновационной продукции на рынки с учетом интересов двух стран. Приведите примеры. Совместно с Китаем мы построили завод по производству поликремния. Поликремний - базовый материал для микроэлектронной и солнечной энергетики, широко используется при создании мощных трансформаторов. В прошлом году было много разговоров о запуске Большого адронного коллайдера. Так, единственная страна, которая смогла произвести кристаллы, необходимые для детекторов коллайдера, была Россия. Наша страна поставила больше 10 тысяч кристаллов для этого проекта. В прежние годы новые технологии в основном использовались в оборонно-промышленном комплексе. Как обстоят дела сегодня? Парадигма развития меняется. Действительно, в XX веке локомотивом развития научно-технологического прогресса был оборонно-промышленный комплекс. Сейчас мировая научно-технологическая база обеспечивает жесткую конкуренцию в сфере товаров народного потребления. В оборонном комплексе система вооружений меняется раз в 10-15 лет, а в гражданском секторе чуть ли не ежегодно. Военные теперь сами выискивают, какие технологии из гражданского сектора можно взять и "довернуть" до нужд оборонного комплекса. Роснауке исполнилось пять лет. Какими результатами гордитесь? Наверное, при современном уровне развития науки и технологий очень трудно надеяться, что появится некое научное достижение, которое в корне изменит жизнь общества. Важны не революционные скачки, хотя не исключено, что и они могут появиться при дальнейшем продвижении в области фундаментальных исследований, а грамотное развитие и формирование новой научно-технологической базы экономики. Источник: , 29.04.2009 |