| Распоряжение Президента РФ доработать законодательство в части защиты прав на интеллектуальную собственность, кажется, сдвинуло эту краеугольную для всех российских ученых тему с мертвой точки. В Исследовательском центре частного права и в Совете при президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства была создана рабочая группа, в которую вошли юристы, судьи, ученые. В конце июля в Госдуму был внесен законопроект четвертой части Гражданского кодекса РФ, регламентирующий нормы защиты прав интеллектуальной собственности по всем направлениям. В ожидании принятия закона ученые дискутируют о возможных изменениях ситуации на правовом поле научного сектора и оценивают предложенные законотворческие инициативы. С целью выяснить, чего ученые ожидают от нового ГК, SCIENCERF.RU провел опрос. Выяснилось, что от обновленного законодательства ожидают значительного влияния на увеличение объемов экономического оборота научных и образовательных учреждений, поскольку с интеллектуальной собственностью можно будет работать как с хозяйственным объектом. Кроме проблем с лицензированием в сегодняшних законах особо были отмечены пробелы в положениях о статусе образовательных и научных учреждений. Как считает Олег Дьяченко (начальник отдела инновационной деятельности и трансфера технологий Управления инновационной политики и организации инновационной деятельности МГУ, директор Центра трансфера технологий МГУ), в идеале нужно принять закон, по которому все учреждения системы образования, подведомственные Минобрнауки, имели бы право на лицензирование и продажу патентов. Отсутствие такой возможности сегодня порождает очень большую проблему - интеллектуальная собственность, которая сегодня создаётся, уходит "налево", и проконтролировать это невозможно. Можно лишь оформить патент на какой-то факультет или институт, но дальше с ним ничего сделать нельзя, вовлечь патент в хозяйственный оборот невозможно. Поскольку лицензию нельзя ни продать, ни передать права на изобретение третьей стороне, то получается, что патент существует ради патента. Бесправность автора изобретения лишает его заслуженного материального "кусочека" от своей разработки. Автор не заинтересован во внедрении своей разработки, поскольку в любом случае максимум прибыли получит организация, и "прибавочная стоимость" разойдется по иерархической лестнице, не дойдя до самого низа - до конкретного исполнителя. Однако радужные надежды на то, что обновленное законодательство всё изменит, разделяют не все. Сергей Киселев (руководитель лаборатории молекулярной генетики рака института биологии гена РАН) опасается, что проблемы научной сферы так и не будут решены, поскольку принимаемые законы будут мертворожденными, как большинство нормативных актов в нашей стране, или будут касаться того, на что есть спрос. Борис Леонтьев (генеральный директор ЗАО "Федеральный институт сертификации и оценки интеллектуальной собственности и бизнеса") уверен, что не стоит ожидать с изменением законодательства увеличения количества патентов на изобретения, поскольку рост числа патентов больше зависит не от законодательства по охране и защите прав, а от экономических рычагов. А Сергей Бирюков (заместитель руководителя кабинета информатики и связи Института белка РАН, г. Пущино) вообще считает, что существующее патентное законодательство достаточно хорошо проработано и вполне позволяет решить практически все вопросы, связанные с взаимоотношениями авторов изобретений и государства. По роду работы С. Бирюков связан с практикой применения патентного закона и утверждает, что многие проблемы связаны не с самим патентным законом или с законом о коммерческой тайне, а с практикой их применения. Именно поэтому С.Бирюков хотел бы, чтобы внесение патентных законов в ГК осуществлялось без излишней спешки, поскольку в последние годы нововведений у нас так много, что если еще и патентная деятельность будет регулироваться не проверенными практикой законами, то можно получить не положительный, а отрицательный результат. Избежать этого можно, если не торопиться, чтобы имеющие отношение к патентной работе могли ознакомиться с новым вариантом ГК и высказать свое мнение. Тем не менее большая часть опрашиваемых оценила предложенные поправки оптимистично. Владилен ЧЕРТОВ (вице-президент Центра содействия развитию и потребителей драгоценных металлов) считает, что они дадут владельцу интеллектуальной собственности возможность хоть как-то отстаивать свои интересы на всех уровнях. По его мнению, если получится так, как задумано, нарушители "убоятся заимствовать чужое, и нововведения нужно расценивать не как ужесточение возможностей, а как их расширение". Респонденты отмечали необходимость обратить внимание на соответствие нашего патентного законодательства патентному законодательству развитых стран (Сергей АЛИМПИЕВ, заведующий лабораторией лазерной диагностики Института общей физики РАН), а также на то, что соблюдение права на защиту интеллектуальной собственности должно корреспондировать с равным правом жителей разных стран на доступ к достижениям науки и культуры (Александр ВАРШАВСКИЙ, заведующий лабораторией моделирования экономической стабильности ЦЭМИ РАН). Острейший аспект темы - процентное соотношение прибыли от патента, получаемой тремя фигурантами: университетом, его структурным подразделением - факультетом, центром и, наконец, самим изобретателем. Большинство участников опроса считают, что большую часть прибыли должен получать изобретатель. "Когда мы начинали, мы исходили из демократического представления, - говорит Олег Дьяченко. - Но, проанализировав, как это сделано в других местах, пришли к выводу, что надо сделать перераспределение в сторону факультета и самого учёного, оставив меньше центральному аппарату. Если, допустим, патентообладателем является конкретный факультет, то я бы организовал выплаты так: 20-25% - университету, 30-35% - факультету, и 40-45% - учёному." По мнению О.Дьяченко, важно прописать в законе, что результаты научной деятельности принадлежат государству, но с таким условием: государству, в лице распорядителя его средств (университета), даётся достаточно короткий, не более года, срок. В течение этого времени запатентованный результат должен быть включен в хозяйственный оборот - нужно продать лицензию, передать права. Если университет этого не сделает, то все права автоматически передаются изобретателю. Виктор Быков (генеральный директор и совладелец компании NT-MDT) считает, что интеллектуальная собственность должна принадлежать компании: "Если она будет принадлежать человеку, что он с ней будет делать дальше? Дальше его задача одна - продать эту собственность компании. Зачем она ему нужна? Продать, получать с нее проценты? Это тоже возможно, ничего зазорного в этом нет. Единственный вопрос - куда он ее продаст: компаниям, которые работают внутри страны, или за рубеж. Во втором случае возникает вопрос - зачем государство спонсировало появление этой собственности?" Развивая эту тему, В.Быков говорит, что сегодня было бы правильным лет на десять освободить компании от уплаты налога на интеллектуальную собственность. Тогда они начали бы увеличивать свою стоимость за счет постановки интеллектуальной собственности на баланс и могли бы использовать ее в качестве залога. А Федор Зуев (сотрудник института земной коры Сибирского отделения РАН, , специалист по современному авторскому праву и защите интеллектуальной собственности) считает, что патент на интеллектуальную продукцию, полученную в государственных НИИ на бюджетные деньги вообще не должен существовать. "Патент - это исключительное право, монополия на эксплуатацию изобретения, созданная государством для экономического стимулирования прогресса промышленности, - говорит он. - Очевидно, что само государство никак не может быть объектом подобного стимулирования, и более того - государство вообще не является таким лицом, которое может заключать сделки с собственными гражданами, преследуя коммерческие цели. Но и исполнитель НИР не имеет оснований рассчитывать на иное вознаграждение кроме положенного по договору, тем более - не определенное по величине и социальным последствиям. Таким образом, государственные учреждения, государственные контракторы должны быть исключены из числа лиц, способных получать патенты, что, вообще, является распространенной в развитых странах практикой. Мыслимы и пограничные случаи, когда изобретение обязано госфинансированию лишь частично. В таком случае оставление патента за исполнителем выглядит логично, но, возможно, должно быть дополнено принудительной открытой лицензией на определенное использование патента, связанное с госзаказом." Непростым оказался вопрос о ситуации, когда какое-то изобретение, научное достижение было получено учёным с использованием денежных, технических, или иных материальных средств работодателя, но не в связи с выполнением своих трудовых обязанностей и конкретного рабочего задания. Кто в таком случае обладает правом получить патент - автор или его наниматель? По мнению наших респондентов - автор, но он должен выплатить какую-то часть нанимателю. Однако этот пункт законопроекта опрашиваемые не считают прозрачным, так как он оставляет много вариантов для двоякого толкования. Олег Дьяченко назвал его "источником для конфликтных ситуаций, бомбой замедленного действия". Была поднята тема перекосов в российском патентном законодательстве. В последние годы наблюдается тенденция роста патентов, находящихся явно за границами патентной логики, например на математические методы или законы природы. Практический ущерб от этого в России пока невелик, однако такая практика несет в себе большой риск: каждый подобный патент - это потенциальное снижение качества товаров, торможение технического развития. Федор Зуев уверен, что для пресечения этой тенденции необходим общественный и государственный контроль над Роспатентом, поскольку в настоящем своем виде он - "своего рода независимое княжество, само устанавливающее для себя законы и само же по ним судящее". Подводя итог опроса, можно сказать, что большинство респондентов оценивают предложенные поправки как "правильный шаг", однако опасаются неэффективной правоприменительной практики и считают необходимым в ключевых моментах ориентироваться на мировой опыт. Кроме того, как сказал Евгений Орешкин (первый вицепрезидент Некоммерческого Партнерства "Консорциум Биомак", начальник отдела Федерального Агентства по науке и инновациям РФ), "потребуется много времени для того, чтобы приучить людей к мысли, что за всё нужно платить, в том числе и за интеллектуальную собственность, созданную на государственные деньги." /, 08.08.06/ |