| 6-7 октября в Санкт-Петербурге состоялся I Венчурный форум, организованный Российской ассоциацией прямого и венчурного инвестирования. Поддержку этому масштабному мероприятию оказало Министерство образования и науки РФ, аппарат Полномочного представителя президента РФ в СЗФО и Администрация Санкт-Петербурга. Впечатлением от экспозиции венчурной ярмарки и форума, а также своим мнением по различным вопросам, связанным с сектором госнауки и развитием инновационной экономики в России, с журналистами поделились министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко и Полномочный представитель Президента РФ в СЗФО Илья Клебанов. Андрей Александрович, Илья Иосифович, вы уже осмотрели экспозицию ярмарки. Что осталось в памяти? Андрей Фурсенко: По сравнению с первой венчурной ярмаркой есть очень серьезные и позитивные тенденции. Компании становятся гораздо более серьезными и с точки зрения оборотов, и с точки зрения отношений к бизнесу, и с точки зрения готовности к партнерству. И они уже интересны не как будущая перспектива, а как сегодняшняя абсолютно реальная экономика. Илья Клебанов: Мы с Сергеем Александровичем помним первую ярмарку венчурных технологий, и, в основном, там были робкие, неуверенные в себе люди, которые считали, что им бы 10 тыс. долларов, 200 тыс. долларов… Сегодня это - обороты средней компании. Сегодня уже ставятся вопросы, который меня просто потрясают смелостью и решительностью. Прошло 3-4 года, и мы видим абсолютно другой бизнес, другие лица и уверенность людей. Но их не так много, как нам, чиновникам, хочется. Мы сейчас обсуждаем вопрос, что эта инфраструктура создавалась в Петербурге. Здесь самые сильные независимые институты этого движения. Им не надо иметь в правительстве Санкт-Петербурга специалистов. Питер – уникальная в этом смысле площадка. Выделите им ресурсы для того, чтобы можно было льготно начинать этот бизнес. Есть 100-1000 людей, которые готовы этим заниматься. И спрашивайте, проверяйте, как эти институты расходуют эти деньги, у вас есть контрольные управления. Они вам сделают все, чем не должно заниматься правительство Санкт-Петербурга и правительство России. Они должны дать толчок, а дальше это движение должно раскручиваться само. Сейчас активно обсуждается создание исследовательских институтов. Какую модель интеграции науки и образования склонно поддерживать Министерство образования и науки? Андрей Фурсенко: Я считаю, что ни один университет не имеет права называться исследовательским, если в нем достойно не представлена вся наука. Поэтому когда мы обсуждаем этот вопрос, то как бы ни называли эти учреждения – инновационные высшие учебные заведения, исследовательские институты, ведущие научные учреждения – всегда подразумевается, что уровень научных исследований в этих организациях должен быть очень высоким. Что касается конкретно формы, не должно быть жестких критериев, сколько лабораторий должно приходиться на одну кафедру, или, наоборот, сколько научных сотрудников – на одного профессора. Думаю, что должны быть более общие критерии, связанные с количеством публикаций, я имею в виду те же самые индексы цитирования, количеством привлеченных средств на исследования не только из бюджета, но и из внебюджетных источников, обеспеченность оборудованием, например, научных исследований. Более того, я считаю, что правильный путь в ряде случаев – это объединение исследовательских и учебных институтов. В Санкт-Петербурге есть лидеры этого движения, процесс объединения идет достаточно активно, как неформально, так и формально. Поэтому сейчас есть президентская инициатива поддержки высших учебных заведений, которые нацелены на инновационный путь развития. Думаю, что один из главных критериев инновационности – это развитие научных исследований внутри высших учебных заведений. А как это будет делаться? У нас есть определенные критерии, мы поместим их на наш сайт, опубликуем в газетах. И в течение нескольких дней предложим обсуждать этот вопрос ректорскому сообществу, научному сообществу. И затем на основе этого обсуждения будут выработаны какие-то критерии, предложения по тому, как мы дальше должны строить эту работу. Сколько российских нобелевских лауреатов вы прогнозируете на следующий год? Андрей Фурсенко: Надежда, как говорится, умирает последней. Нобелевская премия связана не только с достижениями. Я могу сказать, что работы, которые достойны Нобелевской премии, в России есть, они были и есть и в медицине, и в других областях, несмотря на то, что у нас были очень тяжелые годы для всех направлений науки. Но Нобелевская премия – это не только уровень работ, это еще и достаточно серьезная научно-политическая работа, связанная с вопросами лоббирования. В этом смысле, к сожалению, Россия уступает многим другим странам. Поэтому если говорить, сколько в России будет работ, достойных Нобелевской премии, то я уверен, что несколько десятков. Они есть и будут всегда. А сколько из них будут удостоены премии – не берусь сказать. На конференциях этого форума сложилось мнение, что на российском рынке переизбыток венчурного капитала и ликвидных инновационных проектов… Андрей Фурсенко: В каком-то смысле я согласен. Мы видим сегодня на выставке, что главная задача – предложение проектов, которые действительно ищут венчурные инвестиции. Это значит, что они готовы впустить к себе инвестора, поделиться долей своей собственности, интеллектуальной и любой другой, и работать дальше вместе с инвестором. При этом с точки зрения экономики это должна быть очень перспективная работа. Проблема в том, что мы должны доводить наши идеи, в перспективе достаточно интересные, которые имеют реальную возможность выйти на рынок, до того состояния, чтобы эта перспективность стала понятной. К сожалению, сегодня этого не хватает. И то, что предлагается на этой ярмарке, то, что делается в ряде других регионов, как раз это работа, чтобы построить мостик и убрать этот разрыв. То есть тут нет противоречий между тем, что говорилось на конференциях, и тем, что есть на самом деле. Потенциал огромный, а реализация его – в стадии смыкания города и деревни. В этом смысле есть проблемы, и мы стараемся их ликвидировать. Вы видите, что уровень компаний, представленных сегодня, в общем, относительно успешный. Илья Клебанов: Я всегда согласен с Андреем Александровичем, но все-таки добавлю несколько слов. Здесь, на венчурной ярмарке, представлены 76 компаний, которые для участия прошли отбор экспертной комиссии. Эта ярмарка – всероссийская. А что такое для всей страны 76 компаний? Это очень мало. Это говорит о том, что государство еще не включило по-настоящему все механизмы в развитие этого процесса, который во многом формирует экономику в развитых странах. Вот это мы должны четко понимать. Это с одной стороны. С другой стороны, давайте четко говорить, что наше деловое сообщество пока не до конца готово к восприятию инноваций, некому обучать. Это тоже обязанность, в некотором смысле, правительства - готовить деловое сообщество, объяснять людям, что они – потенциальные венчурные инвесторы, они об этом еще не знают. Капиталисты живут и спят спокойно и не знают, что они – венчурные инвесторы! Им об этом ведь тоже надо рассказывать. То есть мы занимаемся только одной частью проблемы, надо нам заняться еще и другой частью. Для того, чтобы можно было говорить о второй части, государство должно работать, в первую очередь, на уровне регионов. Поэтому мы аплодируем сегодня Михаилу Эдуардовичу Осиевскому, вице-губернатору Санкт-Петербурга, за то, что мы сегодня договорились делать новые движения, еще более сильные. Когда государство начнет инвестировать, у части инвесторов сомнений станет гораздо меньше. Это большой процесс, огромный, он займет очень много лет, но без этого уже невозможно. Это серьезный процесс. Самое главное, что есть у нас, это людской капитал, в России он точно есть, почти в каждом регионе, это абсолютно точно. Но здесь еще нужен еще один шаг, который должны сделать регионы. На уровне Министерства образования и науки делается уже очень много, теперь надо, чтобы правительство подключило регионы. Известно, что эти вопросы вы обсуждали сегодня. О чем вы договорились? Андрей Фурсенко: Мы договорились о том, что мы попытаемся найти механизмы совместного участия федерального бюджета и бюджета Санкт-Петербурга для поддержки компаний, которые начинают бизнес в высоконаучных, инновационных и технологичных областях. Постараемся найти способ, чтобы средства петербургского бюджета использовались в проектах, которые будут управляться теми менеджерами, которые уже сегодня этим занимаются профессионально. Мы постараемся привлечь профессионалов для того, чтобы средства Санкт-Петербурга пошли на поддержку петербургских компаний, которых здесь сегодня тоже достаточно много. Илья Клебанов: Обсуждался еще вопрос об использовании федеральной собственности или собственности, принадлежащей городу, которая сейчас не используется, для создания инновационных центров, развертывания технопарков. То есть попробовать использовать для развертывания инфраструктурных проектов имеющуюся промышленную собственность, в том числе и оборонных предприятий. Андрей Фурсенко: Мы сказали одну важную вещь: мы не будем создавать и считаем неправильным создавать департамент, отдел, что угодно, который бы специально занимался этим вопросом. Должны привлекаться люди, которые в этом понимают. К счастью, в Питере есть очень квалифицированные люди. Поэтому мы готовы увеличить долю, выделяемую на эти средства в нашем бюджете. Мы готовы рассмотреть предложения по передаче под эти цели каких-то пустующих площадей. Главное, что мы готовы полностью поверить команде, которая зарекомендовала себя положительно при отборе компаний, которые должны использовать все ресурсы, грубо говоря, садиться на эти площади. Мы готовы им помогать, потому что мы видим, что результат есть. Это часть питерских компаний (и не только питерских), которые мы сегодня видели, абсолютно с другими объемами, с другим менталитетом, с другими планами, тем более, что сегодня государство готово финансировать и следующий этап. Тот инвестиционный фонд, который сейчас создается, – это фонд, готовый инвестировать на абсолютно другом, на принципиально более серьезном уровне. Нам надо закрыть этот прорыв между совсем маленькими компаниями, между научными идеями, с одной стороны, и мощными инвестициями, которые в рамках частно-государственного партнерства сегодня в принципе готовы для интересных проектов. Нам надо убрать этот разрыв. Я считаю, что сегодняшняя кампания показывает, что это абсолютно реальная задача. Мы договорились с Осиевским о том, что в Санкт-Петербурге этой работе будут уделять больше внимания. Одна из причин того, что мы так легко договорились, заключается в том, что и утром Валентина Ивановна Матвиенко говорила об этом, а сейчас Михаил Эдуардович Осиевский подтвердил, что прогресс заметен. Он сказал, что прогресс заметен по всем направлениям - по объему, по подходу людей, по отношению к рынку и т. д. Как вы оцениваете работающие в России венчурные фонды? Какие задачи в этой области необходимо ставить и решать в первую очередь? Илья Клебанов: Это вопрос, в принципе, не ко мне, а правительству. Венчурные фонды во всем мире давно уже частные. То, о чем говорил Михаил Осиевский (о создании механизмов поддержки компаний, работающих в высокотехнологичных областях) - это не фонды, это желание правительства Петербурга создать для этих компаний льготные условия, чтобы повысились точки роста. Ведь они не будут давать венчурные деньги, они создадут инфраструктуру. Венчурные фонды в России есть, их достаточно много, но нет инфраструктуры. Есть и американские фонды, и европейские фонды, они ходят и выискивают светлые идеи, технологии. В том и дело, что инфраструктура, в которой они могли бы «вылавливать» эти технологии, пока не очень развита. Хотя удивительное дело: все есть в стране - светлые головы, образовательные и исследовательские институты, но мало таких площадок. Их создание мы сейчас и поддерживаем. Мы сегодня слышали утверждение, что в последний год в Россию пошли деньги инвесторов. Уже имеется реальное увеличение инвестиций. Вы подтверждаете эту информацию? Андрей Фурсенко: Пусть за приход венчурных денег в Россию отвечают венчурные инвесторы. Я считаю, что это гораздо более убедительно звучит из их уст. У меня ощущение, что и российские инвесторы, и западные как раньше приходили ко мне, так и сейчас приходят только с одним вопросом: «Покажи нам интересные компании!». Я могу сказать, что часть из них говорит: «Мы сегодня видим, что появилось гораздо больше компаний, которые мы считаем интересными не в будущей жизни, а в этой жизни». Андрей Александрович, в регионах слово «венчурный» еще не выговаривают. Ученые не знают тех путей, где можно взять инвестиции. Будете ли Вы рекомендовать региональным вузам, чтобы они открывали кафедры венчурного инвестирования? Андрей Фурсенко: Не надо открывать! Я очень боюсь того, что, выучив новое модное слово, все будут любые шаги связывать со словом «венчур» и думать, что панацея ото всех бед – венчурное финансирование. Во-первых, венчурное финансирование – один из многих возможных инструментов развития инновационной экономики. Он точно не единственной и не главный, а лишь один из многих. Он очень интересный, очень азартный, амбициозный, но он должен быть встроен в общую комплексную систему. Что касается того, что надо объяснять, учить людей каким-то абсолютно конкретным вещам, которые позволят им получить деньги, которые позволят им развивать проекты, это однозначно. Мы сейчас подготовили специальные курсы обучения венчурному инвестированию. Эти курсы мы получили от Европейской ассоциации венчурного инвестирования, адаптировали их, и сейчас они потихоньку передаются в наши высшие учебные заведения. Единственное, что далеко не все могут этому учить. Для этого тоже требуются определенные знания, определенное умение и понимание. Книжные знания тут мало что дадут. /"Национальный информационный центр по науке и инновациям", www.sciencerf.ru, 12.10.2005/ |