За последние восемь лет на фоне разговоров об инновациях с самых высоких трибун государство не только не создало реально работающих институтов развития инновационной экономики, но один из них последовательно разрушило. Так считает директор Республиканского НИИ интеллектуальной собственности Владимир Лопатин. Справка : Лопатин Владимир Николаевич, директор Республиканского НИИ интеллектуальной собственности, доктор юридических наук, профессор, государственный советник юстиции III класса. На государственном уровне о переходе России на путь развития инновационной экономики в полный голос заговорили ещё в 2001 году, но воз и ныне там: более 60 процентов российского экспорта и сейчас составляет сырьё. На Ваш взгляд, «инновационная реформа» провалилась? — Боюсь, Вы правы, это так. В 2001 году с высоких трибун мы слышали, что надо от экспорта мозгов переходить к экспорту технологий, что это единственный путь спасения России и что нужен единый орган власти, отвечающий за выработку и реализацию инновационной политики в России, и должен быть назначен единый орган власти, отвечающий за образование и функционирование этой системы. Было создано Министерство промышленности, науки и технологий. Замечательное приняли решение – соединить науку и технологии вместе! Но после этого министерство господина Грефа инициировало административную реформу. В результате и науку с промышленностью и технологиями разорвали. Промышленность убрали и отдали в Роспром (сегодня Министерство промышленности и торговли). Технологии также отдали в другие агентства. А науку соединили с образованием. Между министерствами остаётся межведомственная разобщённость, сохраняются противоречия в интересах. Полномочия главного ведомства в стране по инновационной политике по-прежнему остаются за Минобрнаукой, но с ролью координатора это ведомство явно не справляется. И каковы же основные результаты этой реформы на практике, например в сфере создания так называемой «инновационной инфраструктуры»? — Плачевные. Во-первых, мы здесь допустили извечную ошибку России, когда, изучая зарубежный опыт, мы со всего мира берём то, что в нём работает, и пытаемся применить в одной отдельно взятой стране. Но такого нигде нет! В каждой стране, с учётом классических традиций, сложившейся практики, социальных и экономических возможностей сложились и успешно применяются отдельные элементы. Где-то работают технопарки, где-то работают бизнес-инкубаторы, где-то технополисы и технополы (если брать Францию и Японию), где-то наукограды, но всё вместе в одной стране не работает нигде! Каждое ведомство, затратив соответствующие средства, в том или ином ключе изучило этот опыт и пытается внедрять его на практике, попросту осваивая деньги. В итоге получается винегрет, сборная солянка. Но системы нет. В развитых странах мира применяются различные элементы инновационной инфраструктуры. Но всё вместе в одной стране не работает нигде! У нас каждое ведомство, изучив некий аспект зарубежного опыта, пытается его перенять и внедрять, на практике — попросту осваивая деньги. Во-вторых, в России, до сих пор нет единого правового регулирования развития инновационной инфраструктуры в частности и инновационной деятельности вообще. За 10 лет разговоров не принято ни одного федерального закона, где было бы закреплено понятие «инновационной деятельности» и раскрыто его содержание. Если федеральные министры этого не делают, то, соответственно, кто за это отвечает? Прежде всего, та земля, на которой стоит Россия: регионы. Сегодня в 62-х субъектах Российской Федерации приняты такие законы. Но если мы проведём сравнительный анализ, то они противоречат друг другу. Возникает резонный вопрос: можно ли в таких условиях построить единый рынок интеллектуальной собственности и единую экономику инновационного типа на территории всей страны? Безусловно, нет. И федерального закона об инновационной инфраструктуре тоже до сих пор нет… 20 процентов за инновации Кстати, по оценкам экспертов, именно из-за межведомственной несогласованности фактически не работает принятое с огромным трудом постановление правительства, регулирующее порядок распоряжения правами на результаты научно-технической деятельности. Вы разделяете эту точку зрения? — Это постановление правительства России № 685, как и четвёртая часть ГК РФ (глава 77 «О единой технологии», — прим. ред.), предполагает красивую и грамотную схему, выстроенную исходя из опыта инновационного развития западных стран. Результаты НИОКР, профинансированных за счёт средств бюджета закрепляются за исполнителем —исключением тех случаев, когда разработанная технология подпадает под государственную тайну или связана с обороной, безопасностью или охраной здоровья граждан. Великолепная схема! Но чёткие критерии отнесения конкретной технологии к оборонным (военным), технологиям двойного назначения или сугубо «гражданским» не установлены даже на подзаконном уровне (соответствующее постановление правительства отсутствует), не говоря уже о законодательном. Всё остаётся на усмотрение чиновников. Сложившуюся ситуацию необходимо срочно менять. Идёт торг с Минфином: какую долю средств от инновационной деятельности, можно оставлять государственным вузам и НИИ. 100 процентов надо оставлять, и без всяких условий! Минфин — одно из основных антиинновационных ведомств нашей страны, ведомство привыкло «работать на сырьевых ресурсах», реализует свои интересы, а не национальные. Скептики считают, что не заработает и новая законодательная норма. В Думе рассматривают возможность разрешить госучреждениям науки и образования учреждать малые инновационные предприятия. Известно, что министерство финансов настаивает на коррективах этого проекта … — Действительно, в качестве антикризисной меры не так давно Министерство образования предложило восстановить норму, разрешающую государственным образовательным и научным учреждениям создавать хозяйствующие общества и использовать полученные средства от их инновационной деятельности. Но Минфин настаивает, что не в прежнем стопроцентном объёме. И сейчас идёт «торг»:15, 20, 30 процентов... 100 процентов надо оставлять, и без всяких условий! К сожалению, в головах наших чиновников, особенно минфиновских, сидит разруха, помноженная на закрепление статуса России как сырьевой державы. Министерство финансов можно назвать одним из основных антиинновационных ведомств нашей страны — это ведомство привыкло «работать на сырьевых ресурсах», реализует свои интересы, но не интересы национальные. Мы будем платить иностранцам, которые пришли на наш рынок. Потенциальные рынки сбыта наших же технологий нами не заняты, нами не обустроены. Минфин, судя по всему, не желает понимать очевидного: ни министерства, ни ведомства от имени государства не могут быть эффективными собственниками перспективных разработок — только сами вузы, научные центры. Насколько мне известно, Республиканский НИИ интеллектуальной собственности разработал определённую модель трансфера технологий из госучреждений науки и образования в частный сектор. В чём её суть? — И в нынешних условиях необходимо как-то работать. Мы предлагаем реализовать технологии через так называемые «договорные прецеденты». Вузы, как обладатели имущественных прав на технологии, передают это право автору (или авторам) по лицензионному договору. Автор в свою очередь выступает как учредитель создаваемого будущего малого инновационного предприятия и выступает посредником между университетом и инвестором, ведет соответствующие переговоры. У нас эта модель отработана, и сегодня мы её запускаем в реальный сектор экономики, как в рамках Иркутского технопарка, так и создаваемого Байкальского нанотехнологического кластера. Туманный экспорт «нанотеха» Кстати, о нанотехнологиях. Помнится, Вы утверждали, что у российских инноваций в сфере «нано» весьма туманное будущее. Не могли бы прояснить свою позицию? — К сожалению, мы проиграли пятую технологическую революцию. Революцию, которая запустила процесс создания нового сектора экономики, связанного с информатизацией. Сегодня надо честно признать, что наша страна является, в основном, потребителем компьютерного железа, программ и компьютерной инфраструктуры. За 10 лет разговоров не принято ни одного федерального закона, где было бы закреплено понятие «инновационной деятельности» и раскрыто его содержание. Сегодня в мире идёт уже шестая технологическая революция, начинается прорыв в области нано- и биотехнологий. Однако наш потенциал, наши идеи, знания, наша технологическая база, то, с чем мы в принципе могли бы выйти на мировые рынки — всё это уже обставлено «красными флажками» иностранных патентообладателей. К концу прошлого года в мире было выдано 10 000 патентов в сфере нанотехнологий, из них 2 030 было выдано в России: 2 000 — иностранцам, и 30 — россиянам. При этом число российских заявок на зарубежное патентование упало в среднем в шесть раз! Это означает, что всё большую долю тех 130 миллиардов бюджетных денег, что выделены госкорпорации «Роснано», мы будем вынуждены платить иностранцам, которые пришли на наш рынок. Государство выделяет гигантские деньги на НИОКР, а средства на закрепления прав не выделяет. В советское время предполагалось, что каждый контракт на НИОКР предполагает на закрепление прав долю в десять процентов объёма, сегодня — ноль. Эти средства выделяются отдельно, и то не каждым министерством и ведомством. Потенциальные рынки сбыта наших же технологий нами не заняты, нами не обустроены. Практически не выделяются средства на изучение рынка, куда мы приходим со своей продукцией, изучение правовых условий, в которых мы будем продавать. Иностранцы сегодня знают наш рынок, наше законодательство гораздо лучше, чем мы! О законодательстве зарубежных стран я уже не говорю. Если ситуация не изменится в корне, шестую технологическую революцию мы тоже проиграем. /, 25.06.09/ |